даже если близки… я прошу вас, уходите из его дома, – он говорил едва слышно, словно молился. – Он недостойный человек.

Ане показалось, что глаза Карла немного покраснели. И что это за непреодолимая печаль, прорвавшаяся через его спокойный голос?

– Почему? Прошу вас, мне нужно знать…

Карл отпустил ее ладонь и покачал головой.

– Вы так похожи на мою сестру, не потому ли я слаб перед вашими чарами? Но позвольте мне сохранить эту тайну от вас.

– А если не позволю?

– Боюсь, что у вас нет выбора.

– Боги! И этот мужчина только что говорил о моих чарах! – Ана картинно вскинула руки. – Значит, я должна продолжить быть вашей слепой марионеткой, пока вы ищете пути навредить графу?

Голос ее прозвучал особенно громко и жестко в тишине прохладной ночи. Она злилась и одновременно не хотела вновь грубить своему спутнику. Но бесстыдный интерес к тайне Кеннета и изворотливая учтивость Карла начинали утомлять. Карл вздрогнул, его глаза виновато забегали:

– Прошу вас, не говорите так!

– Но это правда? Пока что вы обвиняете графа Блэкфорда непонятно в чем и явно желаете лишить его спокойного сна. Тогда как для меня он не кто иной, как бескорыстный благодетель. И, повторюсь, между нами нет никаких, – она бросила укоряющий взгляд, – никаких близких отношений! Более того, вы предлагаете мне поверить вам на слово, после того как, я напоминаю, чуть меня не убили.

Ана закончила речь и разочарованно вздохнула. Она старалась говорить как можно спокойнее, но раздражение душило ее. Красное, перекошенное от боли лицо Карла стало ей ответом, что она ударила в слабую точку. Но он продолжал молчать, лишь нервно кусая сухие губы.

– Он опасный, плохой человек, – сказал инквизитор.

– Я не желаю больше этого слышать. Как бы я ни симпатизировала вам, но вы не дали мне ни одной причины вам верить.

Ана поднялась со скамьи и собралась вернуться в зал, но Карл схватил ее за руку.

– Моя сестра, она мертва, – он сказал это так тихо, что до Аны не сразу дошли его слова.

Она снова села, оцепенев.

– Мне очень жаль… – Ана в ответном жесте накрыла его руку своей.

– И отец, и мама, и младший брат… Я потерял их всех… из-за него.

Ана сглотнула, ее сердце болезненно сжалось, когда на руку ей капнула слеза. Хладнокровный и сдержанный старший инквизитор беззвучно плакал, уронив голову на грудь. Ана положила вторую руку к первой, сочувствуя и одновременно боясь услышать правду, которую недавно так желала. Карл некоторое время не мог прийти в себя, и Ана терпеливо ждала, большим пальцем поглаживая тыльную сторону его руки. Карл наконец выдохнул:

– В один день в моей сестре пробудилась Тьма. Мы все очень испугались. Мы спрятали ее в подвале, пытаясь найти выход. Передать инквизиторам… или… – его голос дрогнул, и он едва слышно прошептал: – Казалось, надежды не было. Но она же… она заслуживала жизни! И тут появился Блэкфорд. Он пообещал… научить ее управлять Тьмой, вернуть ей нормальную жизнь. Мы не могли… не могли упустить такую возможность. Он забрал ее… – Карл всхлипнул, крепко сжав руку Аны. – Через несколько месяцев она вернулась навестить нас, одна. Такая счастливая, живая и здоровая… – Он замолчал, его дыхание сбилось.

– Нам не стоило ему верить… Мне не стоило доверять ему мою милую сестру. Тьму нельзя укротить. Она – лесной пожар жарким летом. В тот день Тьма моей сестры поглотила все. И я остался один. С Тьмой в теле моей сестры. Тогда я и нашел в себе Свет. Поэтому я жив, а сестра… сестра…

Глава 36. Я смотрела на звезды

Ком в горле душил Ану, губы дрожали. Стойкий, сдержанный инквизитор, как маленький ребенок, плакал перед ней. Она подумала о неотвратимости смерти и о бессилии перед Тьмой. Что станет с ней? Ждет ли ее судьба бедной сестры Карла? Она зажала рот, отчаянно пытаясь сдержать слезы, но они предательски заструились по ее лицу. Теперь она понимала, почему Карл не хотел ей ничего говорить. Пазл сложился, но его кусочки оказались покрыты кровью. Она не могла ни представить, ни осознать, каково было ему сейчас… и тогда. Потерять семью из-за ложной надежды, убить собственную сестру. Не поэтому ли он прячет Свет, не хочет его использовать?

– Прости… прости меня… мне так жаль.

Ана обвила руками Карла за плечи, и он уткнулся ей в грудь. Его тело беззвучно сотрясалось в ее объятиях. Ана больше не задавала вопросов, она не была уверена, что сможет справиться с ответами.

Карл глубоко вдохнул, как бы собирая оставшиеся силы.

– Блэкфорд одержим идеей подчинить Тьму. И ему плевать на цену, которую придется заплатить, потому что платят ее другие. Сестра не первая и не последняя. Ана, – он наконец поднял глаза, – с ним опасно, поверьте мне. Он вновь найдет проклятого, вновь будет пытаться научить его управлять Тьмой. И трагедия повторит себя.

Ана хранила молчание. Слезы утихли, но сердце все еще сжималось от сочувствия, беспокойства, смятения и страха. Она не могла признаться, что гораздо больше похожа на его сестру, чем он думает. Что опасность исходит от нее самой. Что она тоже жаждет жизни.

Сегодня во время первого танца она поняла это. Столь маленькое, мимолетное удовольствие заставило ее бороться с новой силой. Но она не могла открыть Карлу свою тайну. Не могла сказать, что на месте его сестры она бы тоже сражалась до конца, даже если бы за это пришлось заплатить жизнями близких.

Карл немного успокоился и отстранился. Его взгляд, вновь ставший жестким и колючим, упал на заплаканное лицо Аны.

– Не оставайтесь с Блэкфордом.

Ана неловко смотрела в пол, теребя подол платья и опасаясь, что ее отказ возродит подозрения против нее.

– Только не говорите мне… что хотите с ним остаться?

– Мне некуда больше пойти.

– Да где угодно лучше, чем с ним! Неужели у вас нет никаких возможностей?

Ана покачала головой.

– Карл, мне нужно время. Я совсем не знаю, что делать.

– Хорошо, я понимаю. Но не тяните с решением, – казалось, он был уверен, что Ана согласится покинуть Кеннета, – а тем временем позвольте мне навещать вас в поместье. Я не смогу спокойно спать, если не буду уверен, что вы в порядке.

– Конечно. – Ана напряженно кивнула, боясь отказать. – Но позвольте задать последний вопрос: и все же, зачем я вам была нужна?

Карл замялся.

– Прозвучит мелочно, вы уж простите меня, но я хочу изолировать его. Святой, ступивший на путь Тьмы, не должен иметь