вены. Только от ее улыбки зависит, насколько солнечным будет день. И месяц превратился в два, а потом и в три… И теперь я вообще стараюсь не думать о том дне, когда однажды она уйдет. А день этот все равно настанет. Если меня не заберет рак, то когда-нибудь она захочет то, что я не смогу ей дать — ребенка. Сама захочет уйти, чтобы устроить свое счастье. У нее есть на это время. А мне останется смириться.

Маша верит в чудеса. А мне приходится быть реалистом.

Сейчас она прижимается ко мне во сне. Точно так же, как каждую ночь в этой квартире. Обычно я просыпаюсь на рассвете — старая привычка, оставшаяся еще с тех времен, когда мне нужно было успеть за день сделать очень много, и казалось, что так я могу растянуть двадцать четыре часа до двадцати пяти.

Каким же идиотом я был тогда! Думал, что мне подвластно все, что держу свою судьбу в своих руках. Я даже считал себя успешным тогда. Не подозревая, что по-настоящему ценные вещи находятся за пределами моего рабочего кабинета.

Маша потянулась к зазвонившему телефону, выключила будильник, потянулась.

— Доброе утро, — прошептал ей в шею, поцеловав лакомый кусочек кожи.

— Доброе утро, — шепчет она. — Нужно вставать.

Да, ей пора собираться. А меня ждет еще несколько часов без нее. Совершенно пустое время, когда каждая мелочь в квартире напоминает о девушке.

Она встает, идет в ванную. Я топаю на кухню, чтобы приготовить ей кофе. Маша быстро завтракает и, собрав учебники, выбегает из дома. Нахмурив бровки, спешит на лекции.

Выглянув в окно, провожаю ее взглядом, пока хрупкая фигурка не скроется из виду. Оглядываю комнату, которая словно замирает на несколько часов, пока Маша не появится на пороге опять.

Время медленно тянется, словно резиновое.

Забавно. Раньше я пытался растянуть его, чтобы все успеть. А теперь не знаю, как скоротать.

Я знаю ее расписание. Поэтому заранее подхожу к окну, чтобы дождаться появления знакомой фигуры. Но в этот день меня ждет сюрприз. Маша идет, но она не одна. Рядом с ней какой-то долговязый пацан. И он мне сразу не нравится. Смотрит на нее голодными глазами, будто сожрать хочет. А я не настолько наивен, чтобы не понимать, что этот взгляд означает.

Ревность ядовитой змеей пробирается в сердце, подогреваясь ее улыбкой, которая, мать его, предназначена не мне. Ну, чего ты стоишь с ним? Зачем тратишь время? Давай уже домой, Маша! Еще и пацан этот, лыбится, как полоумный. Жить ему что ли надоело? Не смей ее трогать, урод! Но он, бесстрашный, обнимает ее. Так. Будто ему это позволено.

Маша поворачивается к дому, быстро переходит дорогу. А я стою посреди комнаты и, как гребаный Отелло, сжимаю руки в кулаки.

— Кто это такой? — спрашиваю, как только Маша заходит в квартиру.

— Ты о ком? — спрашивает девушка, невинно хлопая ресницами.

— Маша! — мой рык грозно разносится по комнате.

Она снимает кеды, подходит ко мне.

— Если ты о парне, который провожал меня домой, то это Марк. Он учится со мной на одном факультете.

И так спокойно об этом говорит, будто это не значит ничего.

— Ты что ли ревнуешь? — спрашивает, игриво улыбнувшись.

— Нет, — вру, но как-то неубедительно выходит. Моя реакция — громче всяких слов.

— Он ничего для меня не значит, тебе не о чем волноваться.

Маша обнимает меня за шею, тянется к губам. Знает, как успокоить. Эта малышка уже хорошо меня изучила, и у нее есть пара приемчиков отключить мою бдительность. А я и сам рад позволить ей растворить мою ревность в своей нежности.

Глава 28

Маша

— Ну, я могу на тебя рассчитывать? — говорит Марк, задорно улыбаясь.

Скоро конец семестра, а затем и радостный праздник новый год. И ребята с моего факультета планируют отпраздновать эти события. Как выяснилось, мне в этом празднике отведена своя роль. Они придумали целое театрализованное представление, и теперь Марк уговаривает меня быть маленькой зайкой из их спектакля. Странная идея разыграть ролик, в котором жизнь и быт студентов исполняют животные, пришла в голову, конечно же, Хельге. Но воплощать ее в жизнь придется всей нашей компании.

— Не знаю, Марк. Думаю, что я не смогу, — ловкий откат, чтобы мягко сползти от навязываемой роли.

Но где-то глубоко внутри голосочек шепчет о том, что я должна согласиться. В конце концов, будет весело. А, разве, студенческие годы — не самое время для подобных развлечений? В самом деле, когда еще будет такая возможность?

— Да чего там мочь-то?! — восклицает Марк, улыбаясь все шире. Этот парень — настоящая зажигалка, сможет уломать кого-угодно. Наверное, поэтому его и отправили подкатить ко мне. — Соглашайся, будет весело, обещаю.

Эх, была не была!

— Только я приду не одна, с парнем, — предупреждаю его.

— Да не вопрос! — быстро соглашается Марк. — Я скину тебе сценарий. С тебя костюм, малышка.

Он подмигивает мне и идет искать следующую жертву из их с Хельгой списка. А мне остается только убедить Глеба, что ему пора развеяться. Не хочу больше ходить на студенческие тусовки одна. Особенно после того, как Глеб закатил мне сцену ревности из-за того, что Марк подвез меня на машине домой. Ему, видите ли, показалось, что мы слишком долго сидели в автомобиле, после того, как подъехали. Фух, не ожидала, что Глеб окажется таким Отелло!

Вернувшись домой, я уговариваю Глеба пойти со мной. Думала, что придется пуститься во все тяжкие, чтобы мужчина согласился. Но тот на удивление быстро дал согласие. И даже спросил, что я буду на ужин. Забота обо мне всегда была для него в приоритете.

Радостно потирая руки, я приступаю к поиску подходящего наряда. Наверное, это будет первый наряд за последние месяцы, который я выберу для себя сама. Не хочу впутывать в это Глеба. Ведь я почти уверена, что ему будет трудно понять настроение моих друзей, ведь он намного старше.

Костюм зайчика я нашла очень быстро. Коротенькое платье-мини из пушистого белого материала на тонких бретелях и игривые ушки, прикрепленные к обручу для волос. Осталось только добавить туфли на каблуках и получится в меру игривый, и в меру забавный наряд.

Все это я припрятала до того дня, когда нужно будет идти на вечеринку. Как чувствовала, что Глеб