— Дайте ей вина, тогда согреется!

Лица смотрели на меня с ожиданием, и я поняла, что отказаться больше невозможно. В конце концов, я сама предложила устроить этот праздник.

— Хорошо, хорошо, — сдалась я и подошла к главному столу.

Сиджар с широкой улыбкой указал на место рядом с Эдмундом, который уже внимательно наблюдал за этой сценой. Я заметила лёгкую тень удивления в его взгляде, но он ничего не сказал.

— Видишь, милорд? Мы все хотим, чтобы наша леди почувствовала себя частью семьи, — сказал Шатан, бросив на Эдмунда хитрый взгляд.

— Не уверен, что она знала, на что соглашается, — ответил тот с легкой усмешкой.

Я попробовала пирог с мясом и яблоками, удивляясь тому, насколько простая пища может быть вкусной в приятной атмосфере. Между тем мужчина с рыжими волосами и добродушным лицом, начал рассказывать одну из своих историй.

— Вот был случай, — начал он, хлопнув по столу так, что кружки подпрыгнули. — Мы с ребятами тогда охраняли мост в деревне. И тут старуха какая-то приходит, кричит: «Волки на овец напали!» Ну, мы, как настоящие защитники, побежали, взяли копья, построились стеной и…Козёл, зараза, укусил меня за ногу! — добавил он, указывая на шрам. — Вот, миледи, настоящая ратная служба для вас!

Зал взорвался смехом.

Я не удержалась и тоже рассмеялась вместе с остальными, слёзы от смеха навернулись на глаза.

— Зигман, я думаю, тебе стоит больше заниматься мечом, а не козами, — вставил Эдмунд с ухмылкой, но в его голосе не было строгости, обычно сопровождающей его слова.

— Да уж, милорд, но и козёл — достойный противник! — хохотал мужчина.

— Расскажи ещё что-нибудь! — попросила я, забыв о стеснении.

Воины охотно поддержали мою просьбу, и за столом начали звучать самые невероятные истории. Один рассказывал, как случайно упал в колодец в деревне и три дня оттуда выкрикивал просьбу о помощи, пока его не вытащили. Другой вспомнил, как из-за шутки они заперли в шатре офицера.

— А как-то раз… — начал третий, но тут Эдмунд поднял руку, и тишина быстро спустилась на зал.

— Вы все забыли, кто вы, — сказал он, но в его голосе звучала странная мягкость. — Но я позволю вам быть людьми хотя бы сегодня.

Смех возобновился, а я, краем глаза наблюдая за Эдмундом, заметила, как его взгляд становился всё мягче, когда он смотрел на меня.

Позже, уже ближе к полуночи, я почувствовала лёгкое головокружение от вина и обилия эмоций. Моя рука почти бессознательно коснулась плеча Эдмунда.

— Ты не против? — спросила я.

Он чуть наклонился ко мне, и его голос прозвучал рядом с моим ухом:

— Что именно?

— Что я сижу здесь… среди твоих людей.

— Ты впервые выглядишь счастливой, Розалия. Разве я могу быть против этого?

Моё сердце неожиданно забилось быстрее.

— Счастливой? — повторила я тихо, чтобы никто не услышал.

— Ты смеёшься так, что невозможно не смотреть на тебя, — сказал он почти шёпотом, и его слова, казалось, проникли глубже, чем я ожидала.

Я отвела взгляд, стараясь скрыть пылающие щеки.

Глава 40

Эдмунд нес Розалию на руках, стараясь не поддаться заразительному веселью, которое все еще витало в воздухе после празднества. Она была явно не в состоянии идти сама: на щеках играл румянец, волосы слегка растрепались, а глаза лукаво блестели, хоть и были едва открыты.

— Ну и выпить ты любишь, миледи, — усмехнулся он, глядя на её полусонное, но совершенно довольное лицо. — Ещё немного, и я бы принял тебя за одного из моих воинов.

— Я? — протянула она, лениво приподнимая руку, будто собиралась его одернуть. — Всего-то пара бокалов… ну… может, три. Да и кто вообще считает на таких весёлых вечерах? — Она хихикнула, а затем уронила голову ему на плечо.

— Не три, а больше, чем твои пальцы на руках, — с легким сарказмом поправил Эдмунд.

Она запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх, будто удивившись его словам.

— Эдмунд, ты просто не понимаешь! Это ведь так вкусно… такое… фруктовое… — Она запнулась, нахмурилась, будто собираясь сформулировать что-то важное, но вскоре её мысли унеслись в другое русло. — Знаешь, ты очень сильный, а я ведь не легкая, — внезапно сказала она с чуть пьяным восхищением.

Он рассмеялся.

— Не переживай. После таких тренировок, как у меня, ты совсем не тяжелее моего боевого снаряжения.

Её лицо сморщилось, будто она не знала, обидеться или продолжить смеяться, но в итоге она просто зевнула и притянулась ближе к нему, словно котенок.

— Ты хороший… совсем… совсем хороший, — пробормотала она, прижимаясь к его груди.

Эдмунд только покачал головой. Её пьяные высказывания забавляли его, что нечасто случалось с ним. Он чувствовал, как она расслабляется в его руках, и не мог избавиться от странного ощущения покоя, которое вдруг охватило его.

Добравшись до покоев, он осторожно опустил её на кровать.

— А теперь спи, женушка. Завтра ты точно пожалеешь, что так налегла на вино, — сказал он, присев на край постели и аккуратно снимая с неё туфли.

Но Розалия, не размыкая глаз, неожиданно взяла его за руку.

— Ты такой хороший, — пробормотала она, потом, чуть тише, словно боясь произнести это вслух: — Кажется… я полюбила тебя…Такие глупости…Ради Бога

Эдмунд замер. Её слова, хоть и прозвучали слегка пьяно и невнятно, попали точно в цель. Он медленно поднял на неё взгляд.

— Почему ты вдруг стал таким? Таким… добрым, заботливым? — продолжила она, глядя на него с мягкой, почти детской улыбкой.

— Розалия, ты не в себе, — мягко сказал он, пытаясь отвлечь её внимание, но голос предательски дрогнул.

— Нет-нет… — Она резко села, но тут же покачнулась, и он подхватил её, чтобы она не упала. — Я серьёзно, Эдмунд. Ты стал другим. Я уже не могу… не могу по-другому.

Её слова, её искренность задели его сильнее, чем он хотел себе признаться. Его сердце билось сильнее, чем должно было, его лицо стало горячим. Он, Эдмунд, который не знал, что такое смущение, вдруг ощутил его впервые за долгие годы.

Розалия наклонилась ближе, и их глаза встретились. Она тянулась к нему, мягко, нерешительно. Казалось, весь мир замер вокруг. Её руки обвили его шею, её дыхание обожгло его кожу, и вдруг Эдмунд понял, что не сможет больше сопротивляться тому, что тянуло их друг к другу.

— Розалия… — хрипло прошептал он, но она уже прижалась к его губам.

Глава 41

Эдмунд чувствовал, как её мягкие руки обвивают его шею, как её дыхание обжигает кожу, оставляя следы, будто жаркое пламя. Он пытался остановить себя,