– Очень интересно, – задумчиво протянул я, не сдержавшись и перебив психолога.

– И правда очень, – согласилась Кротова. – Однако слушайте, как все дальше развивалось. Анна Сергеевна пришла в ужас, сразу поверив Браткину. Ее, находившуюся в состоянии стресса, доставили в больницу, но в провинциальном городке оказались не очень умелые доктора, и там не было психолога. Невропатолог навыписывал подопечной гору лекарств, в том числе комбинацию из нескольких антидепрессантов. Лена Браткина каждый день навещала потенциальную свекровь, приносила бульон, котлетки, домашнюю выпечку. У больной отсутствовал аппетит, но девушка буквально заставляла ее есть, не уходила, пока она не пообедает. И всякий раз после этой трапезы через «не могу» на Плотникову через десять-пятнадцать минут наваливался сон. Проснувшись, Анна Сергеевна ощущала себя разбитой, усталой. Она пожаловалась врачу на свое странное состояние, а невропатолог буркнул:

– Ничего особенного, вы перенесли стресс. Через некоторое время все наладится.

Когда Плотникову выписывали из клиники, ей выдали рецепты. Покупать лекарства для будущей свекрови отправилась Лена.

– Тетя Аня, по утрам принимай две голубые таблетки и одну белую, в обед розовую, а на ночь две коричневые капсулы, – дала рекомендации невеста сына.

Плотникова была очень благодарна Лене, та по нескольку раз в день заглядывала к ней, проверяла правильность приема лекарств. Больная постоянно ощущала сонливость, она не желала гулять, смотреть телевизор, общаться со знакомыми, еле-еле бродила по квартире, а в основном спала.

Потом Артем увез мать в Москву. Лена поехала с ними. У Анны Сергеевны почти не осталось воспоминаний о периоде, когда они вместе жили на съемной квартирке, она существовала как младенец: ела, пила, спала. Но потом вдруг в ее голове просветлело, Плотникова очнулась. И к вечеру сообразила: Леночка не принесла ей утром тарелочку с пилюлями. Понятное дело, Анна Сергеевна спросила у нее:

– Мне больше не надо глотать таблетки?

– Прости, тетя Аня, – смутилась Лена, – в Москве перебои с поставками лекарств. Не волнуйся, я достану все нужное.

– Знаешь, а у меня столько сил появилось! – воскликнула будущая свекровь. – Я прекрасно себя чувствую и спать совсем не хочу.

– Здорово, – обрадовалась Елена. – Еще немного попьешь и на ноги встанешь.

Период хорошего физического состояния Плотниковой совпал с подписанием документов на продажу квартиры, дачи, машины и гаража в Плавске – Анна Сергеевна была единственной наследницей мужа. Деньги она, естественно, отдала Теме. А потом Лена опять начала приносить будущей свекрови лекарства, и ту снова стало клонить в сон.

Неизвестно, как бы развивались события дальше, но вскоре Браткина вдруг исчезла из квартиры. На следующий день Артем оставил все медикаменты на кухне и велел:

– Мама, не забывай пить таблетки!

Затем он убежал по своим делам.

Анна Сергеевна, позавтракав и приняв утреннюю порцию пилюль, легла на диван, заснула, а проснулась под вечер. Дневной прием препаратов она пропустила, на ночь рассеянно проглотила одну капсулу вместо двух. Наутро вообще забыла про лекарства, в обед тоже о них не вспомнила. Ей опять стало хорошо, появились силы, туман в голове рассеялся. А дней через десять она вдруг подумала: «Что, если мое желание постоянно лежать вызвано не плохим состоянием нервов, а медикаментами?» И Анна Сергеевна, не посоветовавшись с сыном, отправилась в районную поликлинику.

Там она рассказала врачу про слабость, показала лекарства, которые принимала, а заодно бумажку, где рукой Елены было написано, сколько и какие пилюли надо глотать.

Доктор схватилась за голову.

– Кто вам все это назначил?

– Врач в Плавске, – ответила Плотникова. – У меня был стресс, вызванный самоубийством мужа.

– Дорогая, конечно, вы не можете глаз открыть, – сказала невропатолог, – доза лекарственных средств очень большая. И меня смущает их комбинация. В особенности удивляет применение вот этого препарата. Его дают агрессивным людям с психическими нарушениями. Кроме того, антидепрессанты нельзя пить годами. Давайте осторожно слезать с «колес».

Врач написала пациентке шпаргалку, как следует по убывающей принимать пилюли, отменила голубенькие и коричневые капсулы, оставила одни розовые. Вскоре Плотникова ощутила себя полностью здоровой.

Спустя некоторое время Тема отселил ее. Анна Сергеевна стала жить одна, сильно тоскуя по общению с сыном. А еще ей было трудно материально – Артем не особо помогал ей деньгами, приходилось рассчитывать только на пенсию. Но она не жаловалась. Для нее было главным, что у Темы все хорошо, сын встал на ноги, купил себе машину, работает…

– Полагаете, Елена специально давала Анне Сергеевне большую дозу транквилизаторов? – спросил я.

– Уверена в этом, – кивнула Кротова. – И вот еще что. Познакомившись с Плотниковой поближе, я провела несколько сеансов гипноза, поняла, что она совершенно нормальна, нет необходимости держать ее в доме, где находятся полубезумные люди, и высказала свое мнение лечащему врачу. Та связалась с Артемом Глебовичем, доложила о моих соображениях. И тут такой визг поднялся! Брагин помчался к владельцу пансиона, устроил феерический скандал. Секретарь Вражкина мне потихоньку рассказала, как Брагин в кабинете Ильи Николаевича бесновался, орал: «Кто позволил гипнотизировать больного человека? Дерете огромные деньги за содержание моей матери и устраиваете эксперименты над ней? Немедленно увольняйте идиотку, которая себя Фрейдом возомнила, иначе я вам такую «рекламу» в интернете устрою! Напишу, как над постояльцами издеваетесь, чушь им в нездоровые головы вкладываете!» А я, как на грех, накануне с Колей, сыном хозяина, поругалась. Конечно же, старший Вражкин меня в одночасье выгнал.

Анна Сергеевна схватила Наталью за руку и быстро заговорила:

– Ее выгнали, а мне стали какие-то лекарства давать. Моя сиделка Вера, противная крыса, утром и вечером прямо в рот таблетки запихивает и приговаривает: «Витаминчики хорошие, импортные». Но я скумекала, что мне дают успокоительные, поэтому не глотаю их. Положу пилюли под язык, а потом в туалет иду, там их в унитаз выплевываю. Не желаю снова сутками спать! Очень хотела с Наташей связаться, да только мобильного телефона у меня нет. Можно, конечно, позвонить с городского аппарата, но он в кабинете у дежурного врача. Как поговорить, чтобы доктор не услышал? Однако я додумалась!

Старушка засмеялась.

– Даже не ожидала от себя такой сообразительности и прыти. По ночам в пансионе сиделок нет, домой уходят. И моя Вера тоже. Я дождалась, пока Софьи Леонидовны смена будет – она самая приветливая из медиков, – и в полночь на тревожную кнопку нажала. Через пять минут Соня ко мне прибежала. «Что случилось, дорогая?» – спрашивает взволнованно. А я ей: «Сегодня день рождения моего покойного мужа, заснуть не могу. Выпейте со мной чайку, и я успокоюсь». С Аделаидой Марковной и Игорем Владимировичем такое бы не сработало, те мигом бы мне после жалобы укол вкатили, и все. Софья же человечная, согласилась, за стол села. Я ей фруктовый напиток заварила, бросив в него пару таблеток, которыми меня Вера перед ужином угостила. Через десять минут доктор зевать начала и ушла. Я полчасика подождала, спустилась на первый этаж, заглянула в ее кабинет. Смотрю – храпит Софья Леонидовна на диване, аж люстра трясется. Значит, можно звонить по телефону.