Ваша милость, неплохо бы отдохнуть тебе.

— А я и так слишком много отдыхаю.

— Когда же ты отдыхаешь? Я ни разу не видел, чтоб ты прилёг, глаза закрыл и хоть чуточку вздремнул.

— Разве ты не знаешь, что у коня одно ухо спит, а другое слышит?

— Но когда же ты спишь?

— Да вот стою и сплю, когда не пасусь, а с ноги на ногу переминаюсь.

Намотал себе медведь на ус слова эти, да и начал примечать, когда пасётся конь, когда воду пьёт, когда на месте стоит, с ноги на ногу переступает. Вот раз увидел косолапый, что конь стоит — с места не сходит, только с ноги на ногу переминается, и попробовал выпустить из лап поводья. Стоит конь как ни в чём не бывало. Медведь сделал шаг назад, другой, весь дрожит, потом обливается. Конь ни с места. Тогда Мишка повернулся и ну улепётывать!

Бежит он во все лопатки, дороги не видит, а навстречу волк.

— Что ты бежишь так, куманёк, точно от смерти спасаешься?

— От неё и бегу.

— Неужто?

— Ей-ей! Тут неподалёку конь спит.

— Конь?

— Да.

— Ну и что же? Уж не его ли испугался?

— То-то и оно, что его. Глядишь, проснётся да как лягнёт копытом — тут тебе и смерть.

— Ну и трус ты и дурак к тому же! Где конь-то?

— Погляди-ка туда, откуда я прибежал.

— Не вижу.

— Поднимись повыше.

— Всё равно не вижу.

Повернулся медведь, смотрит назад, на цыпочки поднимается, но и он ничего не видит. Конь-то за пригорком остался.

— Где же он? — не стерпел волк.

— Давай я тебя подниму, тогда увидишь.

Как схватил медведь волка своими лапищами, чтобы поднять повыше, волк только пасть разинул да дух испустил, пикнуть даже не успел.

А медведь и не догадался, что это он волка до смерти задушил. Увидал он, что сдох серый, и говорит:

— Эх, бедняжка, ты только увидел коня — и на месте сдох. А каково же мне, когда я его столько времени пас?

Бросился медведь наутёк да, может, и поныне бежит без оглядки.

Пэкалэ и Тындалэ[20]

ёс однажды Пэкалэ мешок с ореховой скорлупой и кричал:

— Хей, вот орехи!

А навстречу ему шёл Тындалэ, тоже с мешком на спине. В мешке у него была болотная трава, но он кричал:

— Хей, вот шёлк!

Повстречались они, и Пэкалэ, конечно, заговорил первый:

— Слушай, брат, ты не поменяешь свой мешок на мой?

Тындалэ подумал, подумал, почесал затылок, решил, что сделка будет неплохой, да и согласился. В минуту они покончили с делом и пошли — один туда, другой сюда.

И видели бы вы, как они обрадовались, заглянув в мешки и увидев свою добычу!

— Ох, хитёр же этот человек! — сказал один.

— Ну и гусь этот прохожий! — сказал другой.

И вот то ли земля кончилась, то ли ещё почему, но, как и следовало, Пэкалэ опять встретился с Тындалэ.

— Привет, брат! — кричит Тындалэ. — Скажи, как тебя зовут? Очень уж мы подходим друг к другу!

— Меня Пэкалэ зовут, — ответил тот смеясь, — а тебя как кличут?

— Меня Тындалэ.

Так они друг друга узнали, подружились и даже побратались.

Пэкалэ и Тындалэ на работе у попа[21]

ы, — сказал Тындалэ, — с тобой побратимы, давай наймёмся к одному хозяину и будем всегда вместе!

— Давай, — ответил Пэкалэ.

И нанялись они к попу. Дело было летом, и поп послал Тындалэ на гумно, а Пэкалэ велел корову пасти.

Корова у попа была с норовом и пугливая — упаси бог, какая пугливая! Начнёт щипать траву да как вдруг рванётся и мчится, проклятая, до седьмой межи. Несчастному Пэкалэ пришлось целый день бегать за нею. К вечеру бедняга совсем с ног сбился.

Но и для Тындалэ на молотьбе было не легче: весь день без передышки водил он коней по кругу. А поп знай себе погоняет, да так, что у Тындалэ перед глазами всё кругами заходило.

Вечером, за ужином, встретились они.

— Ну, Тындалэ, как тебе работалось на гумне? — спросил Пэкалэ.

— Э, какая там работа! Между нами говоря, поп этот в хозяйстве ничего не смыслит! Вот и пришлось мне целый день сидеть сложа руки. Удивляюсь, как всё-таки удалось раз-другой пройти с лошадью по кругу. Словом, на молотьбе одно безделье; так и харчей не отработаешь.

— А с коровой, брат, и того хуже! — сказал Пэкалэ. — Хоть бери из дому подушку да спи с утра до вечера: корова пасётся, а тебе и делать нечего!

— Так?

— Точно так!

— Пэкалэ, давай тогда сделаем так: я пойду корову пасти, а ты побудешь на гумне. Не всё ли равно, где спать?

— Хорошо, Тындалэ!

Так и сделали. На другой день Пэкалэ чуть с ума не сошёл, бегая по кругу за лошадьми, а Тындалэ едва не отдал богу душу, гоняясь за коровой.

«Ну и гусь же этот Пэкалэ!» — думал про себя Тындалэ.

«Нет, этот Тындалэ невозможен!» — говорил себе Пэкалэ.

А вечером, когда увидали друг друга, чуть со смеху не лопнули. Затем подумали и бросили работу у попа.

Мол, лёгкая-то она лёгкая, только пусть поп сам её делает.

Пэкалэ и боep[22]

идел однажды Пэкалэ на опушке леса и раздумывал, что бы такое вытворить. Посмотрел он на дорогу и видит: подъезжает бричка. Живо вскочил Пэкалэ, нашёл большую жердь, поставил её одним концом на землю и держит обеими руками. А в той бричке ехал богач-боер со своей женой. Увидел боер Пэкалэ, приказал кучеру остановиться и говорит:

— День добрый!

— Благодарим! — ответил Пэкалэ.

— А что ты здесь делаешь?

— Да вот, барин, нёс я домой эту жердь и остановился, чтобы дать ей отдохнуть чуток. А вы куда едете?

— Слышал я от людей о каком-то Пэкалэ, который всякие шутки знает и может любого