выиграть хотя бы пару секунд. И Гуров выиграл эти две секунды. Он упал прямо в горящие у стен дома ветки, тут же откатился в сторону, вскочил и бросился под защиту леса. Вслед ему ударил выстрел, и потом — еще один. Да, «Глок» и «Беретта» были не единственным оружием киллера, у него еще кое-что с собой имелось. Второй выстрел частично попал в цель — острая боль обожгла ухо, Гуров ощутил на лице что-то горячее, влажное. Но он уже находился под защитой деревьев, а значит, был в равном положении со своим противником. И верный «Макаров» уже был у него в руке. Правда, он пока не видел своего врага. Где же он?

Чтобы это определить, Гуров сменил позицию — он бросился вправо и укрылся за соседним стволом. Тут же из-за правого угла дома ударил выстрел. Мимо, пока что мимо! Зато Гуров теперь знал, где находится его враг. Он сделал еще один рывок правее — надо было занять такую позицию, с которой стала бы видна вся правая стена дома и киллер уже не мог бы за ней укрыться.

Однако его враг тоже понял, чем ему угрожает маневр сыщика. Он даже не стал стрелять. Просто когда Гуров занял новую позицию и увидел всю правую сторону дома, там не было никого. Он опять не знал, где находится его враг.

Между тем огонь разгорался, от него уже занялась крыша сторожки, вся поляна была окутана клубами дыма. Иногда в дыму становилось трудно дышать. Но иногда внезапно налетевший ветер сносил дым в сторону, и тогда сторожка делалась видна. И все это происходило в густевших сумерках, где с каждой минутой становилось темнее. Игра в «казаки-разбойники», которой занимались Гуров и его противник, в этих условиях становилась вдвойне более рискованным делом. Но отказаться от этой игры Гуров не мог — долг побуждал его использовать все возможности для поимки преступника. И киллер Штерн по своим соображениям тоже не хотел прекращать этот поединок.

Сыщик понимал, что его враг сейчас находится на другой стороне дома. Куда лучше двигаться — обойти сторожку спереди или сзади? А может быть, вообще следует углубиться в лес и оттуда посмотреть, где находится враг? Гуров выбрал этот вариант. Он отступил на два шага назад и двинулся в обход дома, идя под защитой деревьев.

Так он миновал переднюю сторону дома и уже собирался поворачивать, как вдруг какое-то шестое чувство заставило его посмотреть не направо, в сторону дома, а вперед. И он ясно увидел впереди среди деревьев знакомый силуэт человека в черном спортивном костюме. Киллер тоже решил обойти дом по лесу! Они все время принимали похожие решения, они были похожи по тактике проведения поединка. В этих условиях победа одного и поражение другого зависели от какой-то случайности — от того, что один оступится, а другой нет, или от того, что один лучше другого видит в сумерках.

И сейчас они одновременно увидели друг друга. Оба укрылись за ближайшими стволами деревьев, и оба одновременно выстрелили. Пуля, выпущенная киллером, содрала кору клена рядом с виском сыщика. Пуля Гурова вошла в ствол березы рядом с головой киллера. И тут же оба сделали рывок, меняя позицию. И еще раз прозвучало по выстрелу с каждой стороны.

Вот теперь можно было обратиться к противнику, потребовать от него капитуляции. И Гуров крикнул:

— Сдавайся, Штерн! Тебя пока еще ни в чем серьезном не обвиняют! Не усугубляй свою вину! Сдавайся! Все равно тебе не уйти, лес окружен оперативной группой! Скоро они будут здесь!

Конечно, это был блеф, но ведь Штерн этого не знал. Наоборот, он должен был поверить этой информации, потому что кто бы мог подумать, что Гуров отправится на задержание опасного преступника один, никого не поставив в известность?

Так что Гуров рассчитывал, что его обман сработает. И он сработал, но неожиданным образом. Со стороны киллера раздался еще один выстрел, а потом — еще один. Стрелял киллер метко, Гурову приходилось стоять за своим кленом по стойке «смирно», чтобы ему не продырявили плечо или колено. Выглядывать из-за дерева при этом не было никакой возможности. А когда он решился выглянуть, то новых выстрелов не последовало. Гуров перебежал на другое место — и снова в него никто не стрелял. Тогда он бросился вперед, к тому дереву, возле которого недавно видел противника. Он бежал, все время ожидая выстрела в упор, но его не было. Сыщик добежал до места — и выяснил, что там никого нет. «Он сбежал! — вспыхнула мысль в голове сыщика. — Пока я отсиживался за деревом, он успел скрыться!»

Гуров бросился в погоню. Погоня осложнялась тем, что сумерки окончательно сгустились, вечер превратился в ночь. В такое время даже просто бежать по лесу было трудно. А бежать, не зная, где скрывается враг, все время ожидая выстрела — это было почти самоубийство. Тем не менее Гуров пошел на этот риск, потому что понимал, что больше у него не осталось мест, где бы он мог устроить засаду на киллера, мог надеяться его поймать.

Так он добежал до Оки, до самого причала. И обнаружил, что с берега исчезли обе лодки — и та, на которой он приплыл, и маленькая лодочка, стоявшая в кустах. Цепь, которой Гуров приковал свою лодку, была на месте, но теперь она держала не лодку, а обломок лодочного борта. Киллер выломал часть борта, а потом, как видно, столкнул лодку в воду, и она уплыла, уносимая течением.

Дальше бежать было некуда. Гуров сел на берегу, размышляя — переплыть ли ему реку вплавь или позвонить хозяину усадьбы Валерию Силантьеву и попросить прислать помощь. Но тут у него за спиной, там, где стояла сторожка, раздались звуки сирен пожарных машин и рев двигателей. Как видно, пожар в сторожке заметили с того берега и вызвали пожарных из ближайшего города.

Гуров встал и направился назад, к сторожке. Надо было спешить: надо было предупредить пожарных о том, что в доме находится оружие и патроны. Ну а потом можно было надеяться, что, закончив тушить пожар, пожарные увезут его из этого пустынного места. Он шел и думал о том, что ему нужно выстраивать новую стратегию поиска киллера Штерна. Было совершенно ясно, что после схватки возле сторожки киллер покинет окрестности поместья. Ведь он едва не попал в засаду, а в результате пожара в сторожке он потерял все хранившееся там имущество — оружие, личные вещи, а главное — карты поместья и дворца. Такие потери нельзя