Мэтт вновь вскочил с кресла и встал напротив отца.

– Подожди обвинять. Ты не знаешь, как всё было на самом деле!

– Так именно этого я и хочу! Прошу тебя всё рассказать, а не бросать обвинения в Лесси. Это, в конце концов, не по-мужски! – Харрис перешёл на громкий шёпот; он не желал, чтобы кто-то случайно услышал его разговор с сыном.

– Не было никакого насилия! – Мэттью смотрел прямо в глаза отца, и у старшего Вуда не было сомнений в том, что он говорит правду. – Это долгая история.

Харрис с облегчением выдохнул; зря он сомневался в порядочности Мэтта. Они с Брендой готовились к отлёту, когда позвонила Одри и путано рассказала о звонке брата. Новость о том, что у них есть взрослая внучка, матерью которой является Кэтлин, буквально ошеломила. Уже через несколько минут глава семейства мчался в клинику, чтобы увидеться с сыном, Кэт и их дочерью. Харрис сумел убедить жену, что должен первым переговорить с Мэттом, ведь тот просил отложить их встречу хотя бы до следующего дня.

– Думаю, у нас достаточно времени, и ты успеешь всё рассказать до появления девушек. Я не позволил приехать Бренде, решив, что прежде сам должен разобраться во всём.

– Хорошо, давай попробуем разобраться. Помнишь наш последний год в Сквиме? Вы с мамой улетели на конференцию в Европу, а заодно решили покататься на лыжах в Альпах на День всех влюблённых? Вы оставили нас с Одри одних, разрешили пригласить друзей на праздник.

– Помню. Тебе было девятнадцать – взрослый мальчик, на попечение которого можно было оставить сестру. Бренда растянула при падении ногу, и мы провели в Европе две недели вместо одной. Это произошло тогда?

– Да, но этого не должно было быть! – Младший Вуд сделал несколько шагов по кабинету и вновь вернулся к отцу. – Я попросил Одри провести тот день и ночь у Кэтлин. Мы с Лесси давно распланировали вечер: у нас были определённые виды на праздник.

– Кажется, я догадываюсь, какие. О том, что вы не занимались сексом, мы с мамой знали.

– Прошу тебя, не перебивай. Мне и так сложно и стыдно говорить об этом.

– Хорошо.

Агент застонал. Почему его родители всегда внимательно слушали всех, кроме него? Почему Одри могла часами говорить без того, чтобы кто-то из них вставил хоть слово, но вот сына…

– Я сделал всё как положено, купил свечи, розы. Но в этот день Лесси ушла к Иден, и мы приехали чуть позднее других. Она даже не успела переодеться.

Мэтт немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Одри и Кэтлин ждали нас дома вместе с друзьями. – Он хмыкнул, приподняв уголок рта. – Маленькая пройдоха в очередной раз ослушалась старшего брата, но суть не в этом… Брюс предложил отметить их с Меган помолвку и выставил ящик шампанского.

– Вы выпили весь запас моего спиртного. Ещё и шампанское было? – Доктор с осуждением покачал головой. – Неудивительно, что случился бардак.

Мэттью молча потирал переносицу, не зная, как рассказать отцу, что совершенно не помнит, что было с того момента, как Грей упал на диван, а он поднялся в спальню.

– Мы с Брюсом поспорили, кто первым опьянеет. – Вуд взглянул в глаза родного человека. – Райт в середине вечера ушла переодеться. Я решил, что прошло достаточно времени, она, должно быть, уже вернулась, и поднялся наверх. Не обнаружив Лесси в своей спальне, я отправился на поиски и забрёл в гостевую комнату. Она ждала меня там… Мы заранее обговорили, что в первый раз это будет без света: Лесси слишком стеснялась. Свет в спальне не горел.

Агент снова надолго замолк.

– Я обещал не перебивать, но если ты будешь рассказывать всё такими темпами, то одного часа для разговора нам не хватит. Ты хочешь объясняться с матерью?

– Я не знаю, что объяснить! Всё было чудесно, вернее, должно было быть…

Харрис прочёл в глазах сына растерянность и понял причину молчания.

– Ты не помнишь, как лишил невинности девушку? – Он не мог в это поверить.

– Представь себе, нет! – Вуд-младший подошёл к окну.

– Какая же ты свинья… – Доктор говорил всё тем же громким шёпотом.

– Хуже! Намного хуже! Думаешь, я сам не понимаю этого? – Мэттью запустил пальцы в волосы. – Я многого не рассказывал тебе, не решался обратиться к специалисту.

– Обратиться за чем?

– Сейчас сам всё поймёшь, – обернулся к отцу агент. – У тебя есть сигареты?

Теперь уже Харрис с растерянностью смотрел на сына. Не верить ему не было причин, но поверить в полный провал памяти очень сложно.

– Я не курю, впрочем, так же как и ты. – Старший Вуд глядел на поникшие плечи давно повзрослевшего ребёнка, смотревшего сквозь стекло в ночь. – Это не поможет… Говорить всё равно придётся.

– Знаю! – Мэтт выпрямил спину. – Хочется как-то расслабиться, но я даже выпить не могу – за рулём…

Он помолчал с минуту. Воспоминания – одно за другим – бомбардировали мозг. Сначала размытые контуры, потом всё начало складываться в какую-то серую картинку, и внезапно вспышка яркого света пронзила Мэттью. Он вспомнил растерянный взгляд Кэтлин. Всё как во сне…

Чёрные с каштановым отливом волосы размётаны по смятой подушке. Припухшие от поцелуев розовые губы дрожат на побледневшем лице. Карие глаза с удивлением и болью смотрят прямо в душу. В них столько любви, надежды и... разочарования.

– Назвал её Лесси... – буквально почувствовав боль Кэт, задохнулся агент; так остро, так ужасающе пронзительно.

Он опустил голову и пробормотал:

– Испортил жизнь всем и в первую очередь себе…

– Ничего не понимаю. Кого ты назвал Лесси? Где в это время она сама была? Ты можешь говорить яснее?

– Я перепутал Кэтлин с Райт, и она не оттолкнула меня, а отдалась. И после всего… Это был не сон, это то, что сохранила моя память… – Мэтт застонал. – «Яснее» о чём? О том, что мне было настолько хорошо, что, несмотря на провал в памяти, я вижу нашу с Паркер ночь на протяжении шестнадцати лет? Рассказать о том, что я и