litbaza книги онлайнСовременная прозаВраждебный портной - Юрий Козлов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 78
Перейти на страницу:

Что ж, начнем писать историю России с чистого лица! — решил Каргин.

Правда, спохватился, вспомнив хищный клюв Выпи, мерцающую, как обманный огонек в глухой лесной чащобе, улыбку Бивы, острый, как гарпун, плавник Нади, соавторы, точнее, соавторши у меня еще те...

В продолжение литературной темы он вспомнил одного своего приятеля.

Они вместе учились в институте, но потом тот (еще в благословенное советское время) сделался литератором, вступил в Союз писателей, издал несколько книг, получил какую-то важную премию. Этот приятель каждый год ездил в дома творчества в Крыму, под Москвой и в Прибалтике, приобретал в лавке писателей дефицитные книги, ходил, небрежно показывая на вахте красный писательский билет, в ЦДЛ на улице Герцена. Одним словом, жил не тужил. Каргину случалось перехватывать у него деньги в долг до получки.

Приятель никогда не отказывал, снисходительно принимал Каргина у себя дома — в кабинете, где стояли стеллажи с книгами и огромный письменный стол. Каргин, помнится, обратил внимание на картонную табличку с надписью: «Тише! Папа работает!» Жена воспитывает дочку, объяснил приятель. Он дарил Каргину свои книги с автографами, но тот так ни одну и не прочитал. Засыпал на первой странице.

В советские годы Каргин часто захаживал в Дом книги на Калининском проспекте. Там, в отделе «Современная проза», он высмотрел полку, где, тесно сдвинув плечи корешков, стояли книги его приятеля. Вредный Каргин поинтересовался у скучавшей продавщицы, берут ли книги этого автора? При мне никто ни разу ни одной, зевнула та.

В постсоветские времена жизнь у писателя разладилась. От него ушла жена. Они разменяли квартиру, продали дачу и разделили деньги. Писателю досталась однокомнатная, с микроскопической кухней, на первом этаже «хрущобы» в Кузьминках. От тоски он запил. Вложил дачные деньги в «МММ». Ночью его избили и ограбили на улице. Чуть живой, он выбрался на дорогу и... попал под машину. Наверное, то, что было известно Каргину, составляло лишь видимую (надводную) часть айсберга его несчастий.

Однажды поздней весной Каргин встретил его на улице. Писатель двигался, не обращая внимания на встречных (впрочем, те добровольно и шустро перед ним расступались), в распахнутом, с драной подкладкой, как в ранах, пальто, на костылях, подогнув загипсованную ногу, за которой волочился грязный, в кровавой коросте бинт. Каргину стало стыдно за то, что он только что сытно отужинал в ресторане, за толстую пачку долларов в бумажнике, за то, что — плевать, что выпил! — он сядет сейчас за руль «мерседеса» и помчится в коттедж на Новой Риге, где только что установили новые, с электронным замком, ворота.

Он остановил приятеля, поинтересовался, как дела (глупый вопрос), сунул ему в карман пальто несколько стодолларовых бумажек. Каргин хотел спросить, почему он в пальто, ведь на улице тепло, но, заметив за спиной приятеля плотно набитый рюкзак, промолчал. Похоже, все свое тот носил с собой.

Приятель принял деньги равнодушно, рассказал, что, пока лежал в больнице, в его квартиру в Кузьминках (он год за нее не платил) вселили дворника-таджика. Сволочь соседка сказала участковому, что он умер. Собираю справки, продолжил он, поддернув на спине рюкзак, знаешь, оказывается в нашей стране не так-то просто доказать, что ты не умер.

Каргин спросил, что он собирается делать дальше.

Написал в больнице роман, сообщил приятель.

Как ужасен человек, написавший роман, подумал тогда Каргин, и как, должно быть, ужасен роман, который он написал! Слово «роман» противоестественно соединилось в его сознании с образом плохо пахнущего, опустившегося человека в драном пальто, на костылях, с подогнутой, загипсованной ногой в размотанных кровавых бинтах. В его квартиру вселили дворника-таджика, а он не может доказать, что не умер...

Нет, помнится, совсем в духе Шпенглера обобщил тогда Каргин, это не автор, а его величество роман, свергнутый король, разжалованный властитель дум бредет по миру — нищий, никому не нужный, неприкаянный... Миру — конец, если ему больше не нужен роман, потому что по большому счету мир и есть роман!

Каргин угрюмо погрузился в «мерседес», поехал в свой коттедж на Новой Риге, а приятель в пальто побрел на костылях дальше.

Каргин оглянулся. Рюкзак на его спине смотрелся как горб. Неужели там лежит... роман, который он написал в больнице? — удивился Каргин.

...Взгляд вдруг наткнулся на третий в кабинете (в добавление к флагу и красному гербу на стене) государственный символ — портрет президента. В начале года, когда хозяйственник показал ему имеющиеся в наличии образцы, Каргин выбрал застекленную, в кедровой рамке цветную фотографию президента.

На фотографии у президента было умное, понимающее и немного ироничное лицо. Именно так, смахнул неожиданную слезу Каргин, и следует смотреть человеку (и стране!) в душу — понимая, прощая и... не требуя от него (нее!) невозможного.

Он достал фотографию в кедровой рамке со стеллажа, смахнул пыль, вгляделся в лицо президента.

Авторский коллектив учебника по новой истории России разрастается, подумал Каргин, но отвечать за неудачу придется кому-то одному. Выпь долетит до глухого болота, даже если ее подстрелят. Бива растворится во мху, ввинтится лохматым сверлом в муравейник, растает в лесных завалах, благо лесная служба в России ликвидирована как класс. Никто ее не найдет. Разве что черные лесорубы, но они в такую глушь не забираются. Куда денется Надя в новом обличье, Каргин не вполне представлял. Кому нужна баба без...

Лицо на фотографии в кедровой рамке вдруг задрожало, как если бы стекло превратилось в воду. Оно начало погружаться в эту воду, теряя очертания и уменьшаясь в размерах. Так, мерцая и переворачиваясь, исчезает в глубине брошенная на счастье монета.

«Куда ты? — растерянно уставился в осиротевшую белую картонку Каргин. — Кто будет отвечать

Ему вспомнился рассказ японского писателя Акутагавы Рюноске о том, как один крестьянин спасался от демонов-­убийц, наводнивших провинцию, где он жил. У этих демонов не было лиц, точнее, они были, но гладкие и белые, как поверхность яйца. Крестьянин заблудился в горах, присел к незнакомцам погреться у костра, а они вдруг повернулись к нему такими лицами. Перепугавшись до смерти, он долго блуждал в темноте, пока наконец не выбрался на дорогу. Вдали уже мерцали огоньки деревни, и у крестьянина отлегло от сердца. Он увидел человека, идущего навстречу. Ты не поверишь, сказал он ему (человек производил впечатление добропорядочного и богобоязненного), я встретил в горах демонов! Вот как, искренне удивился прохожий, и как же они выглядели? У них такие лица, задумался крестьянин, не знаю, как объяснить... Наверное, вот такие, прохожий провел рукой по своему лицу, и оно сделалось белым и гладким, как яйцо...

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?