Он лишит меня денег? Пусть, у меня достаточно сбережений, потому что эти самые деньги я практически ни на что не трачу. Они мне и не нужны.

Он запрет меня в комнате? Да я и так почти что тень и никому не мешаю.

Он заберет документы из школы? Я не смогу видеться с Варей?

Помедлив лишь секунду, я вылетела из кабинета и отчаянно бросилась на второй этаж. На свете был только один человек, способный помочь – бабушка. И я, проигрывая слезам и панике, отчаянно надеялась на нее!

«Какой же дом большой…» С левой стороны проносились двери, с правой скакали диваны и кресла. Строгий квадратный зал с мягким ковром, еще одна дверь – массивная, разделяющая этаж на две неравные части. А теперь комнаты бабушки: совершенно разные и у каждой свое настроение и предназначения.

«Все еще не точно… Нельзя сдаваться… Мне не нужен Питер! Я должна остаться здесь! Одно слово бабушки, и Егору придется отказаться от своих планов…»

Серая комната – пусто.

Бежевая – никого.

Белая столовая – выключен свет.

– Бабушка!

Но она не ответила, лишь тишина принялась звенеть в ответ.

Заметавшись по коридору, я устремилась к первому попавшемуся окну, отдернула тяжелую шершавую штору, прижалась лбом к прохладному стеклу и увидела сад. Снег лежал на земле тонким слоем и искрился в свете фонарей. А среди голых яблонь и вишен двигалась высокая стройная фигура в длинном светлом пальто с царственным капюшоном, отделанным мехом. Бабушка…

Обратный путь на первый этаж я проделала еще быстрее. Сунув ноги в большие и мягкие сапоги Эммы, я сорвала с вешалки куртку, натянула ее, выскочила на улицу и побежала в сад. Сейчас все непременно будет хорошо!

– Бабушка!

Она остановилась, обернулась, и я заметила, что несмотря на декабрьский холод, ее чуть расклешенное пальто распахнуто, а на шее нет шарфа. Макияж на лице отсутствовал, зато изумрудное ожерелье сверкало, требуя к себе повышенного внимания.

– Что произошло? – Длинные узорчатые серьги бабушки качнулись и замерли.

– Егор отправляет меня в питерскую школу… Это далеко. Я не хочу жить в другом городе! – тяжело дыша, выпалила я. – Поговори с ним, пожалуйста!

Я ожидала встретить удивление в ее серых глазах, но его там не было. Бабушка, несомненно, знала, что заставило меня бежать по заснеженной дорожке в ее сторону, что участило пульс и сжало сердце…

Надежда затрепыхалась, сделала попытку вновь взлететь, но потом рухнула вниз, будто кто-то неведомый плеснул керосина на ее хрупкие крылья. Осталось лишь поднести спичку и…

– Дженни, Егор глава нашей семьи, и именно он должен принимать подобные решения. Тем более, что он несет ответственность за тебя не только моральную, но и перед законом.

– Но зачем мне уезжать? Зачем?! У меня отличная школа, Егор сам ее окончил вместе с Павлом. И потом они поступили в университет!

У бабушки не было ответа на этот вопрос. Уловив смятение в ее глазах, я почувствовала, что она ничего не знает о событиях ночи, Егор не рассказал о моем поступке. Но как же он тогда объяснил свое решение? Без весомой причины бабушка не согласилась бы расстаться со мной!

– Дженни, быть может, Егор считает, что перемена места пойдет тебе на пользу. Новые друзья, новые устремления, и не нужно забывать, что горестей в твоей душе слишком много. Необходимо отвлекаться…

– Переезд лишь добавит мне горестей, неужели ты этого не понимаешь?

– Если тебя что-то не устраивает, ты должна обсудить это с Егором, а не со мной. – Бабушка запахнула полы пальто и поежилась. Но я сильно сомневалась, что Снежным Королевам бывает холодно в декабре. – Дженни, попробуй научиться договариваться с Егором, вам всю жизнь придется помогать друг другу и искать компромиссы. Теперь вы связаны браздами правления многомиллионного состояния, не забывай об этом.

Я развернулась и пошла к дому, впитывая скрип снега под ногами. Наверное, со стороны я выглядела, как сдавшаяся пылинка, смирившаяся с тем, что ветер всегда будет сильнее. Но внутри закипала буря. И я шла медленно, давая ей возможность подняться выше и превратиться в девятый вал. Мама, папа, Павел, Лиза… Егор планировал отнять у меня последнее, что осталось – Варю… А я не собиралась ее отдавать. Когда человеку терять нечего, он становится бессмертным. Хотя бы на пять минут.

Сапоги я поставила ровно, а вот куртку швырнула в кресло.

Дверь кабинета была распахнута, будто здесь давно ждали моего возвращения.

– Я не поеду в Питер. Я останусь здесь! – бросила я в лицо Егору, притормозив в метре от него.

Он стоял около окна лицом ко мне и смотрел спокойно, будто я и помехой-то не была на его пути.

– Дженни, я не собираюсь изображать Павла в те минуты, когда тебе будет этого хотеться, – улыбнулся он. – И я действительно волнуюсь за твой неокрепший мозг. Шляться по ночам – не лучшее занятие для девушки-подростка. Привыкнешь еще… – Улыбка Егора стала шире, а глаза недобро блеснули. Он него исходил жар. Если ненависть бывает горячей, то, наверное, именно она сейчас пылала в его сердце.

– Я бы никогда… Я бы никогда не перепутала тебя с Павлом! – закричала я и сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. – Ты ничего не знаешь обо мне. Ничего! Тебе не известно, что для меня важно, а что нет. Тебе неведомо, кто является моим близким человеком, а кого я не желаю видеть. И ты не сможешь ответить ни на один вопрос обо мне! Слышишь?! – Голос летел к потолку, но я и не собиралась сдерживать волну гнева. Это было мое личное бессмертие. – Какую книгу я сейчас читаю? Почему я перекрасила волосы? Какое мое самое любимое украшение? Где я была по-настоящему счастлива? Тебя нет в моей жизни. Нет! И ты абсолютно мне не нужен со своими ненавистными решениями, я сама разберусь, где мне учиться и что мне делать!

– Ты ошибаешься, я знаю о тебе гораздо больше, чем тебе кажется, – ледяным тоном ответил Егор, и его глаза предостерегающе сузились.

– Нет, ты можешь лишь судить и обвинять. Да, я просила деньги у Павла. Всего один раз! Но вовсе не потому, что мне требовались дорогостоящие побрякушки или брендовая одежда. Я брала эти деньги на лечение Лизы, моей няни и самого доброго и заботливого человека на свете! А вчера я узнала, что она умерла. Умерла! Понимаешь ты или нет?! И они даже не сказали мне об этом… Они не позволили позаботиться о ней… А я бы все сделала сама… Я не простилась с Лизой, не сказала ей, как ее люблю… И вчера мне было страшно! Потому что я потеряла всех родных людей! Потому что – да! – мне всего шестнадцать лет! И я не поеду ни в Питер, ни на Северный полюс! У меня есть одна единственная подруга. И я не расстанусь с ней ни за что!

– Дженни, – Егор схватил меня за плечи и сильно сжал их, будто опасался, что я сбегу раньше, чем от даст наидостойнейший ответ.

Но я пока не собиралась испаряться, я еще не бросила в лицо врагу всю правду. Дернувшись, освободившись от рук Егора, я сделала шаг назад и судорожно вздохнула. По спине потекла струйка пота и только в этот момент я почувствовала, насколько напряжена. Мышцы окаменели, превратив тело и душу в пуленепробиваемою броню.