– Садись, – скомандовал майор и одарил меня широкой, почти мальчишеской улыбкой.

– Что случилось? – Я был в растерянности и от срочного вызова, и от состояния собеседника.

– Я вчера после нашего разговора попробовал посмотреть на ситуацию глазами Гуру.

– Ну и?

– Мне кажется, ты прав: это подстава, устроенная, чтобы вывести тебя из игры. То ли Гуру пожалел, что слишком разоткровенничался с тобой, то ли в дело вмешался его таинственный друг-покровитель. План, конечно, грубый, но надежный и многократно проверенный.

– Я тебе это сразу сказал.

– Правильно – сказал и дал описание другого подозреваемого.

– Да.

– Так вот, не дожидаясь утра, я взял с собой наряд и нагрянул к твоему амбалу. Наобум, конечно. Адрес в базе был, но старый, клиента там могло и не оказаться. Был второй вариант. Поскольку он – телохранитель Гуру, то и искать его надо будет по месту жительства Королева А. Д. В общем, если не так, то этак. На наше счастье, сработал первый вариант. Взяли этого супчика тепленьким, прямо из постели.

Здесь он испугался так, что заговорил прямо с порога. И начал, как ты думаешь, с чего? Правильно – с происшествия в офисе. Выяснилось: некто «полковник» дал этому амбалу указание организовать провокацию против доктора Сомова. Амбал ударил по голове компьютерщика, оставил дверь открытой, а еще раньше проинструктировал офисную даму, Завитаеву Татьяну Ивановну. Она должна была дождаться, пока ты придешь в офис, зайдешь к хакеру, они видели твой интерес к нему. После этого оставалось ворваться следом и констатировать твое присутствие на месте преступления.

– Вот так та-а-ак. А откуда они узнали, что я собираюсь к Факсу?

– Амбал все эти дни следил за тобой. Вчера после совещания он повел тебя по городу и проинтуичил, когда ты сел в троллейбус, что направляешься в офис. Он взял такси и обогнал тебя. Остальное – дело техники. Хакер и пискнуть не успел. Единственная накладка – уходить пришлось спешно, ты уже был на подходе. На беду, ты смог его заметить со всеми, как говорится, вытекающими.

– Слава богу, – выдохнул я, – справедливость восторжествовала. Я что, могу быть свободен?

– Подожди, надо уладить формальности. Главное – подписанный Андреем Шокиным протокол допроса.

– А кто такой полковник? Амбал ничего не сказал?

– Нет. Будем допытываться. Важнее было получить признание в совершении нападения, а детали подгоним по ходу дела.

Полковник, полковник… В поле моего зрения был только один человек с таким высоким званием.

Мы снова сидели друг напротив друга, снова пили чай и не спешили начать разговор. Хозяин кабинета разглядывал меня пристальнее, чем обычно. Будь я красной де́вицей, я не только бы зарделся от такого внимания, но упал бы в обморок от сонма предчувствий и догадок. Но, в отличие от де́вицы, я знал, что ему от меня нужно, и потому спокойно выдерживал этот напряженный, назойливый, словно выскабливающий внутренности взгляд.

Наконец Гуру сделал последний глоток и поставил чашку на стол.

– Я слышал, у вас неприятности? – Казалось, его плохо скрываемая фальшивая неуверенность нуждается в поддержке с моей стороны.

Вот же лис, подстроил мне западню, а теперь интересуется, больно ли я в нее ввалился. Ладно, поиграем по твоим правилам.

– Да, нелепость какая-то. Шел к вам, а угодил в участок по подозрению в покушении… тьфу, от одной формулировки начинает тошнить.

– В покушении на убийство?

– Да, так. Кто-то пришиб вашего Факса, а я случайно, походя, заглянул в его кабинет. Там меня и накрыли.

– Случайно, походя?

– Да, хотел поздороваться.

– И только?

– И только.

– Ну да, если бы вас интересовали секретные данные, вы бы не преминули порыться в его закромах.

– Какие данные?

– Те, которые, по вашему мнению, изобличают меня как страшного международного преступника. – Гуру противно рассмеялся.

– А такие существуют?

– Кому-то очень этого хочется.

– Интересно – кому?

– Например, уважаемому полковнику Левашову. – Гуру еще глубже пронзил меня взглядом. – Вы же по его указанию работаете? Или я ошибаюсь?

При слове «полковник» по моей спине пробежал неприятный холодок. Затаившиеся было сомнения, как потревоженные птицы, с громким криком взмыли в поднебесье. Вопрос о злосчастном «полковнике» еще не принял внятную форму, еще витал в воздухе, словно искал свое место. Ответ на эту загадку знал пока один только амбал, но он не спешил рассказывать. Хотя Володя наверняка сейчас дожимает парня.

– Вы спрашиваете такие вещи, на которые я не могу ответить.

– И не надо, – главный «водник» немного ослабил хватку, мне действительно стало легче дышать. – А знаете, мне интересно с вами беседовать. Особенно когда вы откровенны.

– Мне тоже, – ответный комплимент должен был восстановить закачавшуюся было между нами переправу.

– Вас, как я понимаю, отпустили?

– Да, под подписку о невыезде.

– Надеюсь, все обойдется и виновный понесет наказание.

– Надеюсь.

Он снова включил чайник и на несколько секунд замолчал. Я не лез с вопросами, давал возможность Гуру разговориться, так будет легче контролировать и направлять ход беседы.

– Все зависит от того, кто у власти. – Он произнес эти слова как мантру: с закрытыми глазами, приглушенным голосом, направленным внутрь себя. – Мы зависим от них, начиная с рождения и до смерти. Да и сама смерть тоже может быть срежиссирована ими.

Кто знал, что когда-то я, отличник боевой и политической подготовки, попаду в эти страшные условия, где даже без войны выжить практически невозможно. А все потому, что я уже не принадлежал себе. Дав присягу, я вверился их политической воле и здравому смыслу, которым они, к сожалению, не отличались. Винтики должны были подходить к любому механизму. И они подходили – в Африке, в Европе, в Азии. Где без сопротивления, а где – со скрежетом и хрустом. Некоторые при этом ломались, некоторые терялись. Им на смену тут же прибывали новые. Процесс должен быть безостановочным, материала для этого было в достатке.

– Можно было отказаться.

– Вы слишком молоды, чтобы помнить условия того времени. Было «добровольно-принудительно», было «по зову сердца», «по указанию свыше»… А был «интернациональный долг», и все это не обсуждалось и не комментировалось. Подо все была подведена база. Все свершалось, потому что этого требовала политическая обстановка. Так нам говорили. На самом же деле это были чьи-то личные амбиции, чья-то злая воля. И за эти, чужие, интересы наши ребята клали свои головы. На моих глазах во время боя во вражеском лесу погибли два наших офицера. Отличные были ребята, мы успели подружиться. За что? За то, чтобы одни азиаты жили в мире с другими азиатами. Да пусть бы разбирались между собой, без нашего жертвоприношения. Вы скажете: геополитика. Время показало, что никакой геополитики не существует. Есть капитал, личные амбиции и подведенная под них база.