Мне даже стало неловко подглядывать за ней в такой интимный момент, и я ушел. Когда вернулся, застал Дину примерно в том же положении, что оставил, хотя отсутствовал я почти час.

– Эта картина считается пропавшей, откуда она у тебя? – спросила Дина, когда наконец-то заметила меня у себя за спиной.

– Наследство умершей соседки, – ответил я, – а откуда ее внук взял картину, даже представить себе не могу.

– Украл, – безапелляционно заявила Дина, – но давно, и вообще это не наше дело. Что ты сбираешься с ней делать?

– Никогда об этом не думал, – пожал плечами я, – вообще-то я ее использую по назначению.

– Это как? – не поняла девушка.

– Смотрю на нее, – просто сказал я, и Дина в ответ заразительно рассмеялась.

– Ладно, давай разбирать, что ты там принес, – сказала она, заглядывая в пакеты, которые я еле доволок из магазина.

По дороге домой меня терзала неприятная мысль. Пока я, как паук, плел свою паутину вокруг залетевшей ко мне мушки, мне было не до размышлений практического характера. Зато теперь меня так и точили сомнения: каково будет в моем логове девушке, избалованной комфортом, привыкшей к изысканной обстановке? Сколько она выдержит в моих условиях?

– У меня, конечно, условия сомнительные, – сказал я, густо покраснев, – но я тебя устрою в самом лучшем месте.

– Да ладно, – к моему величайшему удивлению, махнула рукой Дина, – я же не на курорт приехала. У меня же форс-мажор, а не отпуск. Да и вообще… Я и в спартанской обстановке жила, было дело.

– Ты в спартанской? – не поверил я. – Ты имеешь в виду четырехзвездочный отель вместо пятизвездочного?

– С чего ты взял, что я такая избалованная принцесса? – пожала плечами она. – Ты же меня совсем не знаешь.

– Ну как сказать, немного все-таки знаю, – промямлил я, покосившись на свою оптику.

– Ах да, я забыла, что ты за мной подглядывал, – перебирая покупки, сказала Дина, – однако время уже обеденное, надо приготовить еду. Ты, наверное, сам варишь себе харчи и вряд ли будешь есть то, что я.

– Почему это? – удивился я.

– Потому что мужчины любят горячую, сытную, калорийную пищу, – объяснила Дина, – а я ее не ем.

– А что же ты будешь есть?

– Я бы сделала салат из кальмаров и овощи, но тебе этого будет мало.

– Я тоже с удовольствием съем и овощи, и кальмаров, – упрямствовал я, – а чтобы мне хватило, сварю себе картошки. Вот и все.

Так и порешили. Я чистил картошку, краем глаза наблюдая, как Дина занимается кальмарами и овощами. Когда она повернулась лицом, я заметил, что она беззвучно плачет.

– Что с тобой? – испугался я.

– У меня вообще-то подругу убили, – объяснила она и замолчала.

Когда обед был готов, я быстро накрыл на стол, и мы сели. Дина все еще шмыгала носом. Я налил ей купленного по ее заказу вина.

– А себе? – шмыгнула она, глядя на мой пустой стакан.

Мне казалось кощунственным переводить на себя ценный французский напиток, и я извлек из холодильника бутылку недорогого шотландского виски, плеснул себе на донышко и потянулся за кока-колой, чтобы разбавить крепкий алкоголь.

– Не пей эту гадость! – вскричала Дина. – Ты сошел с ума!

– Да я много всякой гадости употребляю. Я привычный, – ответил я, откручивая бутылку.

– Или пей мое вино, или чистый виски, – отрезала она, вырывая бутылку у меня из рук, – этот напиток непригоден для употребления.

Я несколько оторопел, а Дина, воспользовавшись моим замешательством, метнулась к раковине, чтобы окончательно лишить меня соблазна пить вредную жидкость.

– А говоришь, бывала в спартанской обстановке, – не удержался я, – все пьют колу.

– Нет, не все, – отрицательно мотнула головой моя гостья, – и не путай. Спартанская обстановка и прием яда не имеют между собой ничего общего.

Когда мы поели и убрали посуду, я все-таки не выдержал:

– И где же ты жила в спартанской обстановке, если не секрет? И в чем она заключалась?

– Секрета тут никакого нет, – охотно ответила Дина, – в Таиланде. Ты когда-нибудь был там?

– Нет, в Таиланде не довелось, – ответил я, на счету которого было лишь две заграничные поездки и обе в Египет.

– У меня был друг, художник и скульптор, – сказала Дина, вольготно разваливаясь на моем диване, – мы с ним прожили в Таиланде больше года. Он много мотался по миру в поисках вдохновения, в один из таких периодов я присоединилась к нему. Мне тоже хотелось уединения, и вообще надо было обо многом подумать.

– И где же вы жили? – спросил я, уязвленный упоминанием о друге-художнике.

– В основном на Пхукете, – мечтательно произнесла она, – но посещали и другие острова. А на Пхукете у нас была маленькая халупа прямо на берегу моря. Питались мы крабами и фруктами. А какой у нас был душ, ты бы видел! Прямо на улице, огороженный бамбуковой стенкой.

– А зимой? Или в Таиланде нет зимы?

– Есть, еще какая! – заулыбалась Дина. – Зимой дождь льет как из ведра и на море поднимаются большие волны. Знаешь, что такое тропический дождь? Это стена воды! Зато после него воздух так насыщен ароматами, что голова кружится. Хотя там в любое время года насыщенный воздух. У этой страны обалденный запах.

– И вас не заливало в вашей халупе на берегу моря?

– Ты знаешь, в Таиланде такой климат: там сезон дождей в разных частях страны в разное время. Когда на Пхукете начинало лить, мы переезжали на Самуи, там в это же самое время тишь и благодать.

Мы проговорили до самого вечера. Никогда ни с одним человеком я не чувствовал себя так свободно и непринужденно, как с Диной. Мы общались так, будто были знакомы всю жизнь, совершенно не стесняясь друг друга. Мы так заболтались, что не заметили, как стемнело. Я поставил в духовку цыпленка и предложил съесть его на улице. В темноте и под надежной защитой кустарников и деревьев, ограждающих мой дворик от посторонних глаз, нам ничто не грозило. Ночной воздух был свежим, в черном небе ярко горели острые рожки нарождающегося месяца.

– Интересно, где меня ищут? – спросила Дина, глядя на темные окна своей квартиры.

– Даже не представляю, – пожал плечами я.

– Как думаешь, когда придут к тебе?

– А ты полагаешь, что обязательно придут?

– Не знаю, но все-таки в моей квартире произошло убийство. А я пропала. Меня должно искать следствие, завьяловские люди тоже меня ищут. Ну и убийца, конечно, если его жертвой должна была быть я.