Удивительное зрелище представляла в то время Польша. По определению историка С. М. Соловьева, «фанатизм только гальванизировал мертвое тело, но к жизни его не возбуждал».

Князь Н. В. Репнин, в 1764 году ставший полномочным послом в этой стране, в изумлении писал: «Что это такое? Нашим требованиям уступить не хотят, но на что же они надеются? Своих сил нет, иностранцы не помогут».

Положение Николая Васильевича в Варшаве было незавидное. Он был направлен в Польшу, чтобы поддерживать там прорусскую партию, но с восшествием на престол Понятовского функции посла затруднились. Королю хотелось освободиться из-под опеки и действовать самостоятельно, но, как человек слабохарактерный, он не мог этого сделать решительно.

В феврале 1765 года глава русской внешней политики граф Н. И. Панин писал Н. В. Репнину:

Мы не можем и не хотим поставлять польские дела совсем оконченными, пока не сделано будет справедливое поправление состоянию тамошних диссидентов, хотя бы то и самой вооруженной негоциации требовало.

Под диссидентами тут подразумевались представители христианского неримско-католического населения Речи Посполитой, подвергавшиеся серьезной дискриминации. Граф Н. И. Панин был озабочен тем, что «новый государь больше горячо, нежели прозорливо, за свои дела принимается», и что в Польше все примеривается «ко внутреннему польскому аршину». Волновало его и то, что в Польше «умы всех депутатов так настроены, что нечего ожидать согласия на начатие переговоров с Репниным относительно диссидентского дела и гарантии».

Конечно, Станислав Август Понятовский пытался проводить реформы, но одни наталкивались на сопротивление местной аристократии, другие останавливались недовольными окриками из Санкт-Петербурга. В 1768 году в Польше вспыхнула кровопролитная гражданская война, в которой противники Понятовского и России обратились за помощью к Турции и Франции.

В результате, Россия стала брать верх, что не понравилось Пруссии и Австрии. Стремясь остановить усиление России, прусский король Фридрих II Великий предложил разделить часть территории Речи Посполитой между тремя государствами. Императрица Екатерина, поколебавшись, согласилась.

О каком-то суверенитете Польши говорить теперь не приходилось: он стал формальностью, равно как и королевский статус Понятовского. Подобное положение угнетало Станислава Августа, и он пытался вынудить Екатерину пересмотреть свои взгляды. Он писал ей в Санкт-Петербург:

Но ведь не для того же, чтобы меня ненавидели, пожелали вы сделать меня королем? Не для того же, чтобы Польша была расчленена при моем правлении, угодно было вам, чтобы я носил корону?

Да, польский король мечтал о личной встрече с Екатериной, надеясь, что старые чувства проснутся и помогут ему изменить ее отношение к нему и к Польше. Об этом свидетельствуют его воспоминания: «В 1763–1764 годах я дважды писал императрице: не делайте меня королем, лучше верните меня к себе. Эти слова мне подсказали следующие две причины. Во-первых, чувство, которое я еще хранил в своем сердце. Во-вторых – мое убеждение, что я смогу больше сделать для пользы моей родины как частное лицо при ней, чем как король здесь».

Но встреча состоялась лишь в 1787 году во время путешествия Екатерины в Крым. Ничего из того, на что надеялся Станислав Август, не случилось. Чувств к нему у Екатерины не осталось, и она явно тяготилась его присутствием. Политика России по отношению к Речи Посполитой не изменилась.

Это удивительно, но Екатерина и в самом деле не понимала, что его не устраивает: он стал королем, и его трон охраняет вся мощь русской армии… При этом гордый Понятовский хотел реальной независимости.

Отвлечемся ненадолго от так называемой «большой политики» и расскажем историю одного потрясающего поляка. Речь идет об авантюристе и путешественнике Мауриции (Морице) Бенёвском, закончившем свою богатую приключениями жизнь верховным правителем… Мадагаскара.

Этот человек родился в 1746 году в городке Врбове. Его отец был полковником австрийской службы венгерского происхождения, а мать – дочерью епископа.

У него дома говорили на венгерском, а в разных документах его записывали то как венгра, то как словака, а сам он впоследствии чаще всего называл себе поляком. Например, в дневниках он именовал себя «магнатом королевств венгерского и польского», а также писал: «По рождению я венгр, но по происхождению поляк».

В общем, Мауриция Бенёвского можно смело назвать одним из первых европейских космополитов. А в 16 лет он тоже поступил на австрийскую военную службу и принимал участие в Семилетней войне, которую окончил в чине гусарского капитана.

После войны Мауриций безуспешно пытался вступить в права наследства, так как отец перед смертью завещал родовое поместье вместо него мужьям своих дочерей. Строптивый сын не смирился с такой последней волей отца и с помощью верных слуг выгнал сестер с их мужьями вон. В ответ родственники добились заступничества императрицы Марии-Терезии. В результате, обвиненный не только в «самоуправстве», но и в «ереси», Мауриций Бенёвский был лишен наследства и вынужден был скрываться в Польше, где в 1768 году примкнул к повстанцам, поднявшим восстание против короля Станислава Августа Понятовского, ставленника Российской империи.

Мауриций Бенёвский