Неожиданный хруст ломающейся ветки заставил её вздрогнуть и обернуться в поисках источника звука. Где-то слева послышались шорохи, будто тихие, осторожные шаги. Сердце девушки сильнее забилось от холодного подступающего страха.

– Эй, кто здесь?

Ее голос утонул во мраке ночи, а вопрос остался без ответа. Тишина. Скорее всего, зверь или птица.

Но, сделав новый шаг в сторону автомобиля, Холли в ужасе замерла, не веря своим глазам. Из тьмы на нее смотрели два огненно-красных глаза хищно затаившегося зверя. Они зависли в паре метров над землей, слегка подрагивая, будто от чьего-то возбужденного дыхания.

– Неплохая шутка, придурки!

Холли старалась совладать со страхом, отразившимся в голосе, но это было не просто. С каждым новым биением сердца её надежда, что это просто тупой розыгрыш, таяла на глазах.

Секунды пролетали одна за одной, а она в оцепенении не могла оторвать взгляд от ужасного видения. Два огонька, так отчетливо похожие на кроваво-алые глаза колыхнулись, давая понять, что ей совсем это не кажется. Чувство реальной опасности вырвало ее из оцепенения. Девушка сорвалась с места, стараясь преодолеть расстояние, разделяющее ее и машину – шанс на спасение, как можно быстрее. Всего пара метров.

Хищник тоже молниеносно прянул, гонимый желанием не дать жертве уйти и жаждой крови.

Подлетев к машине, Холли рывком открыла дверь, так сильно, что чуть не вырвала её. Адский ужас гонял по венам кровь, смешанную с адреналином, и, когда щелкнул спасительный замок, разделяющий ее и хищника, она почувствовала себя хоть и в зыбкой, но безопасности. Трясущимися руками попыталась вставить ключ в замок зажигания, но пальцы настолько плохо её слушались, что ключи упали и, тихо звякнув, скрылись в темноте. В попытке нагнуться и найти их Холли остолбенела не в силах пошевелиться и медленно повернула голову к окну. Мерцающие в ночи красные глаза со злостью смотрели на неё совсем рядом. Их отделяло только хрупкое, тонкое стекло. Дикий ужас сковал сердце девушки своими когтистыми лапами. А глаза миллиметр за миллиметром приближались, слегка наклоняясь, будто хищник хотел разглядеть жертву повнимательнее и почуять запах её страха.

От бессилия Холли Энн Стоунхед истошно закричала, и крик этот разнесся на многие километры вокруг, но так и не дошел до веселящихся школьников.

Пар от дыхания хищника оседал на стекле автомобиля. Он там, снаружи, совсем рядом. Их разделяли сантиметры и такое хрупкое стекло. Крик девушки его удовлетворил, охота обещала быть удачной.

От звона разбившейся на миллионы осколков преграды Холли снова в ужасе закричала, инстинктивно защищая руками лицо.

Хищник резким и сильным рывком вытянул ее за волосы сквозь образовавшееся по его воле отверстие так легко, будто попавшегося в силки кролика. На оголенном девичьем бедре остался глубокий порез от стекла.

Он грубо швырнул ее на хвойную подстилку, но жертва оказалась всё ещё не готова сдаться. Пересиливая дикую боль в бедре, она, хромая, помчалась во тьме. Но далеко она не убежит. Тонкая струйка алой крови следовала за ней, оставляя недвусмысленную подсказку для преследователя, а запах животного страха он вдыхал, как наркоман долгожданный наркотик.

Хищник играл с ней, то настигая, то давая немного оторваться. Колючие ветки хлестали Холли по мокрому от слёз лицу, а тьма всё надвигалась, обступая её со всех сторон. Надежды нет, подумала она, когда споткнулась о пень, скрытый во мраке, и упала, прокатившись вниз по склону.

Новая боль в плече пронзила всё тело девушки. Но она её уже не чувствовала. Рядом, нависая над ее заплаканным и грязным лицом, возвышался хищник, который пришёл убивать.

***

В больничном коридоре стоял жуткий запах хлорки, лекарств и… смерти. Медсестры в голубых робах сновали туда-сюда, спешно стараясь помочь всем и вся. Заполняли карты, разносили снимки, возили в инвалидных колясках больных. На нас с Рози никто не обращал внимания.

Мне не хватало воздуха, и я старалась вдыхать снова и снова как можно глубже. Легкие сдавливала дикая боль, от которой не было спасения. Слёзы уже не текли по моим щекам. Скорее всего, их просто не осталось.

Я поёжилась, в прострации посмотрев на Рози, которая ходила из стороны в сторону и нервно заламывала руки. Ее лицо менялось каждый раз, когда мимо проходил какой-то доктор или медсестра. Она смотрела на них с надеждой, пока они не скрывались за изгибом коридора.

В палату к Крису ее тоже не пустили, мотивируя это тем, что ей еще не исполнилось восемнадцать. Спасибо хоть в скорой разрешили поехать и держать брата за руку, прислушиваясь к слабому, едва различимому дыханию. Мне, кстати, тоже разрешили поехать с ними. Для этого пришлось пойти на ложь и сказать, что я тоже его сестра, ведь только родственники могут сопровождать больных до госпиталя. Но я не могла позволить ему уехать без меня, хоть и не понимала, чем могу помочь.

Я сделала всё еще хуже, чем было. Это просто катастрофа! Последние события проносились перед глазами снова и снова. И становилось только больнее от понимания, что всего этого можно было избежать. Я ведь почти отпустила его, почти справилась со своим соблазном. Но Холли всё испортила. Нужно было дать ему уйти, не бежать следом, не умолять выслушать меня. Тогда он был бы в порядке. Зол, обижен, уязвлён, но жив и здоров. Я такая дура!

Его глаза смотрели так, будто я стала олицетворением всех его ночных кошмаров. Гремлин из шкафа проклятий. От осознания, какую боль я ему причинила, я резко закашлялась и схватилась за горло. Подкатывал тошнотворный комок.

Подруга тревожно подскочила ко мне и села рядом, накрывая мою ладонь своей.

– Эй, ты чего? Тише. Дыши…

Ее голос звучал обеспокоенно, и мои щеки вдруг вспыхнули от стыда. Не за меня ей нужно сейчас беспокоиться, а за брата, пострадавшего по моей вине. Какая вот из меня теперь подруга?

– Не думай обо мне. – Мой голос дрожал, а горло все еще сотрясалось от болезненных спазмов. – Я буду в порядке.

Мы в надежде уставились на пару медсестёр, деловито пробегавших мимо, но они не зашли в палату 143, где лежал Крис, и к нам не подошли, а нам так нужны новости! В скорой ничего толком не сказали, лишь оказывали первую помощь. Сначала фельдшер старался услышать сердцебиение Криса, но оно было такое слабое, что временами даже будто пропадало. Откинув в сторону стетоскоп, ему спешно вкололи какой-то препарат такой огромной иглой, что от одного её вида мне поплохело окончательно.

– Когда приедут ваши родители?

Мне хотелось хоть как-то разрядить нагнетающую обстановку, занять мысли чем-то другим, кроме саморазрушения.

Задумавшись, подруга тихо произнесла:

– Мама с минуты на минуту, а отец… Ты же знаешь, ближайший рейс из Мидвилля только утром. Не представляю, каково ему сейчас… Как это вообще могло произойти?

В который раз она задаёт этот вопрос, а я в который раз отвечаю на него. И приходится смотреть ей в глаза, стараясь не выдавать голосом или взглядом, что повторяю я снова и снова одну и ту же ложь, как старая, заезженная пластинка.