Он снова дернул плечами от раздражения. Нога стала подниматься.

— Черт побери. Давай покажем им.

Внезапно из переулка донеслись крики. Мгновение спустя на улицу вылетело шестеро бандитов, словно какой-то великан выплюнул их, как гнилой инжир, боясь отравиться. Двое кричали, одного шатало. Оставшиеся трое бежали молча.

Бежали прочь от каравана, а не к нему. Не прошло и пары секунд, как за ними припустили кричавшие. Последний бандит, качаясь, сделал шаг или два, потом рухнул лицом вниз и затих. По его грязной одежде стала растекаться кровь.

Куджуло поднял руку, как сделал бы любой начальник каравана при подобных обстоятельствах.

— Стой!

Караван остановился. Все кушаны позади старшего достали оружие, как и сам Куджуло, и римские катафракты. Улица внезапно опустела, за исключением группы бандитов, которые стали выходить из дальнего переулка. Но они тоже, увидев, что ситуация изменилась, поспешно куда-то удрали.

Куджуло внимательно осмотрел улицу. Свой меч он держал несколько неловко. Не слишком демонстративно, просто достаточно для того, чтобы казаться караванщиком, а не опытным солдатом. Уголком паза он отметил, что хватка Валентина была профессиональной — точно так же, как увидел, с какой невообразимой скоростью катафракт достал клинок.

— Ты можешь хотя бы попытаться не выглядеть идеальным убийцей? — кисло спросил он.

Валентин проигнорировал это замечание. Его темные глаза смотрели на вход в переулок.

Оттуда вывалился бандит, медленно, держась за горло. Его глаза были широко раскрыты, лицо побледнело. Сквозь пальцы текла кровь. Он сделал два шага, потом у него подогнулись колени и он рухнул лицом в грязь.

Появился еще один бандит, напоминавший безвольную тряпку, которой шлепнули о глинобитную стену ближайшего здания. На его груди расплылось красное пятно, а голова свешивалась вниз. Его за шею держал еще один человек.

— Хотел меня ограбить? — рявкнул он. Мелькнувший нож глубоко вошел в спину бандита. Затем мужчина презрительно отбросил тело потенциального грабителя на тело его товарища.

Валентин внимательно осмотрел убийцу — среднего роста, но с очень широкими плечами. Его ястребиной лицо было острым и злым. Широко шагая, он вышел на улицу, наклонился и вытер кинжал об одежду последней жертвы.

Затем выпрямился, убрал оружие в ножны и гневно посмотрел на Куджуло и римлян.

— А вы кто? — спросил он.

Куджуло убрал меч в ножны и поднял руку в успокаивающем жесте.

— Мы — купцы, господин. Не больше.

Взгляд мужчины не стал мягче. Его одежда, хотя и чистая, была самой простой и обычной.

— Я не господин! — рявкнул он. Затем ухмыльнулся. — Но я также не позволю никаким уличным бандитам себя беспокоить. Как и любому другому человеку.

Несмотря на воинственность, человек отошел в сторону и махнул рукой.

— Проезжайте, проезжайте!

Куджуло тронулся с места, следом за ним потянулись остальные. Когда они приблизились ко входу в переулок, наблюдавший за ними человек презрительно фыркнул.

— Караван, да? И что везете — овечье дерьмо? — Он саркастически покачал головой.

— Вам повезет, если какая-нибудь конюшня согласится принять такую жалкую компанию, как ваша. Но, предполагаю, гостиница для низкорожденных через две улицы отсюда окажет вам подобную честь.

Сказав это, он исчез, испарился в переулке, как призрак. Ни Валентин, ни Куджуло не услышали его шагов.

— Мда… — задумчиво произнес Анастасий. — Ну и способ организовывать встречу. Хотя я не помню, чтобы Антонина говорила про такие широкие плечи. А ты, Валентин?

Валентин погрузился в размышления. Затем мягко произнес:

— И еще я не помню, чтобы она говорила о его способности так быстро двигаться.

В его словах сквозил скорее интерес, чем опасение. Один хищник оценивал другого.

— Отлично, — проворчал Куджуло. — Ты не забудешь, что мы приехали в такую даль не для того, чтобы устраивать дуэль на горном склоне?

На губах Валентина заиграла тонкая улыбка.

— Не беспокойся. Думаю, публичные дуэли интересуют его не больше, чем меня.

Но слова, казалось, не принесли Куджуло облегчения. На его лице все еще оставалось кислое выражение, когда караван остановился перед гостиницей. Его недовольство вызывала вовсе не очевидная убогость заведения. Другое.

Один хищник оценивал другого.

— Отлично, — проворчал он.

МАРЕ

Лето 533 года

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кунгас и улыбнулся Ирине, глядя на нее сверху вниз. Эта гримаса была шире, чем легкая трещина в маске невозмутимости, обычно служившая Кунгасу улыбкой. Особо подозрительные люди могли даже принять ее за…

— Прекрати ухмыляться, — проворчала Ирина. Она с болью приняла сидячее положение на соломенном тюфяке. — У меня все болит. Вот как я себя чувствую.

Сидя, она изучала лицо Кунгаса. Увидев, что улыбка не собирается исчезать — даже становится еще шире! — Ирина яростно нахмурилась.

— Чувствуем себя главным, да? Ощущаем свое превосходство? Наслаждаемся зрелищем слишком умной женщины, изможденной и падающей от усталости? Которая расклеилась из-за слабости ее плоти?

Продолжая улыбаться, Кунгас сел на корточки и погладил щеку Ирины.

— Какая ты подозрительная! На самом деле, нет. Учитывая все обстоятельства, у тебя получается очень даже хорошо. И армия думает точно так же.

Он рассмеялся.

— Прямо сейчас они расплачиваются за ставки. Большинство поставило на то, что ты не протянешь и до Дамгхана, — и гораздо меньшее количество поставило на то, что ты протянешь до Марва. Но даже те, кто думал, что все-таки протянешь, все равно не хотели ставить на это слишком много.

Ирина склонила голову набок и слушала звуки ликования, доносящиеся сквозь стены небольшого шатра. Она немного подумала — совсем чуть-чуть, поскольку ее сильно занимали собственные страдания — почему столько людей кажутся пребывающими в прекрасном настроении. Да, кушаны обожали делать ставки. А сейчас до Ирины доносились звуки, сопровождающие получение большого выигрыша теми, кто поставил на маловероятный исход и из-за этого выиграл очень много.

— Тогда кто же получает выигрыш? — сурово спросила она.

— Привязавшиеся к армии, кто же еще? Женщины становятся богаче.

Новость тут же значительно улучшила настроение Ирины. На протяжении долгих и изматывающих недель, пока они ехали через всю Персию, она обнаружила, что очень хорошо ладит с кушанскими женщинами. К своему теперешнему удивлению, Ирина поначалу предполагала, что по большей части неграмотные и грубые женщины, увязавшиеся за армией неграмотных и очень грубых солдат Кунгаса, не могут иметь с ней ничего общего.