– Два человека ищут зачем-то Глумова, – терпеливо объяснил Гуров. – И один из этих двоих – известный вам Дмитрий Лопатин, Бугай. Он вернулся в Россию. Правда, под другой фамилией. Посмотрите на эти портреты. Бугай не похож, но его напарник, говорят, получился как живой. Вы точно не встречали этих людей?

Гуров встал и положил на стол изображения разыскиваемых. Малыгин без особого интереса посмотрел на портреты и пожал плечами.

– Все, что я могу сказать, – Бугай действительно не похож. А про второго ничего сказать не могу…

– А минуту назад вы говорили, что вообще не знаете Лопатина, – ядовито сказал Крячко.

– Теперь вспомнил, – хмуро произнес Малыгин. – Надеюсь, в Уголовный кодекс не добавили статью за плохую память?

– Пока нет. А вот за сокрытие особо опасных преступников и за утаивание информации от следствия статьи остались. А меня не покидает ощущение, что вы постоянно стараетесь что-то от нас скрыть, Григорий Федорович, – сказал Гуров. – Сначала свое знакомство с людьми, которых вы прекрасно знаете, потом…

– Я уже говорил, что знаю многих, – с досадой проговорил Малыгин. – Я знаю так много людей, что уже начинаю их забывать. В этом нет ничего сверхъестественного и даже необычного. Наверняка с вами бывает то же самое.

– Но когда дело касается бизнеса, с памятью у вас все прекрасно? – невинным тоном спросил Гуров.

– Ну да. – Малыгин подозрительно уставился на него, не понимая, куда Гуров клонит на этот раз. – А вас интересует и мой бизнес тоже?

– Нас интересует небольшая покупка, которую вы осуществили два года назад, – пояснил Гуров. – Ведь ваша фирма приобрела большой участок земли под Линьковом? Заброшенные сады, припоминаете? Нам пришлось попотеть, пока мы выяснили этот факт. Земля была куплена за бесценок, и про эту сделку все причастные к ней лица как-то неохотно вспоминают. Но вы, надеюсь, про нее не забыли? У нас имеются копии документов…

– Разумеется, я не забыл! – с неожиданным раздражением воскликнул Малыгин, впервые по-настоящему выходя из себя. – Да, мы приобрели эту землю. Была задумка построить на этой земле большой оптовый склад, гостиницу, заправочные, но пока этот замысел заморожен. Финансовые проблемы, понимаете ли… А что? При чем тут эта сделка? Вы начали с Маши Перепечко и кончили недвижимостью, которую я приобрел два года назад. По-моему, это называется – в огороде бузина, а в Киеве дядька…

– Это вы хотите, чтобы мы так думали, – вставил Крячко. – А, между прочим, на этой вашей земле прятался Бугай со своим напарником, когда стало небезопасно возвращаться к Живаеву. Вот интересно, кто им подсказал, что там можно перекантоваться?

Малыгин остолбенело уставился на Крячко и молчал секунд пятнадцать, не меньше. Оперативники ждали. Наконец предприниматель справился с замешательством и, откашлявшись, произнес:

– Вы меня немного озадачили. Теперь я понимаю, что вы имели в виду. Но я, честное слово, ничего об этом не знал и даже не представляю, кто бы мог направить туда этих людей. Бугай наш, здешний, и он вполне мог знать о существовании заброшенных дачных поселков в этом районе… Правда, я не понимаю: как там можно жить? Ни воды, ни крыши над головой…

– Да, комфорта маловато, – согласился Гуров. – Однако живут и в худших условиях. Ведь эти люди в некотором смысле солдаты на марше, не так ли?

– Откуда мне знать? – раздраженно ответил Малыгин. – Вы и в самом деле пытаетесь навязать мне участие в каком-то сговоре? Предупреждаю – не выйдет. Оттого, что кто-то переночевал в моем саду, он мне ближе не стал. Откуда я знаю – может быть, там целая колония бомжей обосновалась? Я должен за всех отвечать?

– Нет, за бомжей вы отвечать не будете, – спокойно сказал Гуров. – А вот с этой парочкой сложнее… Видите, как странно получается – сад ваш, Бугай вам знаком, Перепечко – знакома, и Живаева вы знаете, да и Глумова тоже. Между ними разыгрывается какая-то кровавая драма, а вы ни сном ни духом. Извините, но в это плохо верится, Григорий Федорович.

– Это ваше дело, господин полковник, верить или не верить, – вежливо сказал Малыгин. – Тут я вам ничем помочь не могу.

– Верно, это мое дело. Но зря вы делаете вид, что вас оно не касается, – заметил Гуров. – Штука-то ведь в том, что мы сюда пришли не столько с целью получить ответы, сколько предупредить. На откровенность я, по правде сказать, не очень-то и рассчитывал. Но бог с ней, с откровенностью! На вашу рассудительность надеюсь. Не станете же вы ставить под удар свое отлаженное дело, свое общественное положение? Вам крупно повезло в жизни. Могли ведь на нарах оказаться, а теперь вот о кресле в Думе мечтаете.

– Спасибо за заботу, – буркнул Малыгин. – Только при чем тут это? О чем вы, собственно, хотите меня предупредить?

– Есть у меня подозрение, что после всех пертурбаций эти двое у вас осели, – сказал Гуров. – Ну куда им еще деваться? У Живаева они наследили, в Линькове напакостили, везде их портреты расклеены, вся милиция на них злая… И тем не менее мы никак на след их не можем выйти. Вот я и подумал, что они должны у надежного человека скрываться.

– Наверное, вы правы, – сказал Малыгин. – Но этот надежный человек – не я. Вы стали жертвой заблуждения.

– Хорошо, если так, – сказал Гуров, поднимаясь. – В противном случае я вам не завидую, Григорий Федорович. Лгать грешно.

Крячко тоже встал. Они направились к выходу, но на пороге Гуров остановился и вернулся к столу. Малыгин продолжал сидеть – неподвижно, как изваяние, не сводя с оперативников мрачного испытующего взгляда. Гуров положил перед ним на стол заранее заготовленный листок бумаги. Сверху – телефонные номера, внизу – рисунок, который набросали эксперты, взяв за основу изображение орла на ноже, который извлекли из плеча Гурова. По словам Маши Перепечко, такой же орел присутствовал на перстне одного из бандитов и еще на левой руке Глумова.

– Если вдруг память у вас прояснится, позвоните обязательно, Григорий Федорович! – сказал Гуров, внимательно наблюдая за реакцией Малыгина. – Я жду звонка в любое время.

Малыгин не сразу, но все-таки взял листок. Пальцы его почти не дрожали – разве что самую малость. И он опять не произнес ни слова.

Вертлявый секретарь проводил их обратно. Он беспрерывно нес какую-то чепуху и заглядывал оперативникам в глаза, явно пытаясь втянуть их в разговор. Но ни Гуров, ни Крячко на эту удочку не попались. Единственное слово, которое они сказали этому старательному человеку, было «до свидания».

С охраной они не прощались. А когда железные ворота закрылись за ними и они уселись в машину, Крячко спросил:

– А может, мы зря на него грешим? В самом деле, какой ему смысл связываться с этим дерьмом? Менять такой дом на барак в зоне – слишком большая глупость, чтобы Чемодан на нее пошел. Для этого нужны какие-то чрезвычайные обстоятельства.

– Для этого нужны всего лишь хорошие деньги, – возразил Гуров. – Не знаю, в чем там дело, но думаю, что эти хорошие деньги он уже получил. Не облагаемые налогом и не предъявленные жене. Но теперь он задумается и будет искать выход из положения. Боюсь, он постарается избавиться от этой скандальной парочки. И хорошо, если это произойдет мирным путем.