С поразительной, пугающей даже в моём состоянии грацией Йорген перетёк на бок, придержал пытавшийся сползти с его бёдер край одеяла, подпёр голову ладонью, второй медленно заскользил вверх по моей укрытой одеялом ноге.

– У простого народа магии нет. А у меня помимо неё вся королевская армия, ковен придворных магов, пониженная жалостливость и неконтролируемая потребность обладать тобой.

То есть, пожелай люди мне помочь, вся их доброта будет встречена огнём и мечом. Печально, конечно, но вот сам факт людского сострадания и неравнодушия меня приятно порадовал.

Поразмыслив, я величественно склонила голову, говоря, что всё услышала и поняла, и спросила:

– Что предлагаешь ты?

Одобрительная усмешка изогнула мужские губы, в глазах полыхнуло что-то откровенно нехорошее, заставившее меня невольно заёрзать на месте. Жаль, отодвинуться не могла, ладонь Агвида уже на колено забралась и теперь поглаживала, явно не желая отпускать.

Заметив вновь проснувшуюся во мне нервозность, он вежливо предложил:

– Ещё настоя?

Сначала хотела отказаться, но что я теряю?..

– Да, пожалуйста, – попросила слегка хрипловато.

В этот раз он сам не пошёл. Визуально новый король не сделал вообще ничего, продолжив гладить мою ногу, но там, у окна, сам по себе взлетел в воздух графин, с журчанием наполнил стакан, тот терпеливо простоял, а после и сам взлетел и невозмутимо полетел ко мне через всю комнату, чтобы осторожно, бережно опуститься в ладони.

– Ситуация не из приятных, – вернулся к размышлениям мужчина, пока я понемногу пила успокоительное. – Отпустить тебя я не могу. Даже если бы знал, как открыть портал в твой мир, то скорее наложил на тебя печать привязки к этому, чем позволил уйти. Не обессудь.

Я бы, может, и не ответила, но тут риян с совершенно невозмутимым, невинным даже выражением лица всё той же рукой залез под одеяло, продолжив поглаживания уже не через ткань, а напрямую.

– Риян Йорген, – позвала холодно, пытаясь и вразумить некоторых, и всё же отодвинуться.

Попытку пресекли жёстко и решительно, попросту сжав колено, которое только что гладили, и тем самым вынудив остаться на месте.

– Успокойся, – повелительно велел король, – я не делаю ничего страшного.

– Этими словами вы можете оправдать любое своё действие, – холодно заметила.

– Но оправдываю лишь поглаживания, – он продолжил удерживать, ничуть не изменив собственной позы и визуально не показывания ни напряжения, ни прилагаемых для моего удерживания усилий.

Пришлось оставить попытки отползти, но теперь уже я сидела напряжённая, отчего неприятно покалывало мышцы, и не сводила тяжёлого взгляда с невозмутимого мужского лица.

– Так вот, – продолжил он как ни в чём не бывало, и его тёплые пальцы принялись вырисовывать какие-то замысловатые узоры на моей коже, – у тебя, моя жизнь, всего один вариант – стать моей женой и жить в любви и обожании до конца жизни.

Не знаю почему, но нервно уточнила:

– Ужасно короткой и закончившейся в муках от твоей ярости?

К моей полнейшей неожиданности король вдруг вздрогнул всем телом и посмотрел на меня так, словно я только что сказала самую жуткую, самую пугающую и самую невыносимую вещь в его жизни. Лицо с безобразным шрамом побелело, в глазах растёкся, как клякса по бумаге, священный ужас, замерла ладонь, а с приоткрывшихся пересохших губ слетело едва слышное, но пробирающее до костей:

– Я скорее уничтожу каждый из существующих миров, чем позволю чему-то или кому-то навредить тебе, Алиса.

Ночной разговор вышел информативным. Пожалуй, за один несчастный час я узнала в сотню раз больше, чем успела насобирать по крупицам за недели до этого.

Неизбежное – мне суждено стать женой будущего короля. Замысел изначально таким был и в принципе не поменялось ничего, кроме самого монарха.

Рассказывать о первой, загадочной, причине такого решения Агвид отказался наотрез, но вторую расписал в красках. Враги. Теоретически мои. По факту его. Древние дома, соседи из других стран, дикари с гор. Все они желали заполучить Аллисан Шерман из рода Приумножающих силу. Только, вот беда, настоящая Али в самом деле являлась последней носительницей старинной магии, во мне же её не обнаружилось ни капли. Йорген сам проверил. Лично. Несколько раз.

– Созерцающая. И искра Пламени, разгоревшаяся после столкновения с книгой Проклятых, – таков был его суровый вердикт.

Пауза. И принятое явно до этого разговора решение:

– Уроки этикета, истории и языков соседних стран не отменю. Если со мной что-то случится, править страной до совершеннолетия нашего ребёнка придётся тебе.

– Какого ребёнка? – просипела, поперхнувшись воздухом от изумления.

– Нашего, – невозмутимо повторил мужчина. – Приставлю наставника с искрой Пламени, он научит тебя контролировать и управлять огнём. С Созерцающими сложнее, эти гады живут обособленно, клятв короне не приносили и вряд ли принесут, но своих берегут и защищают… Боюсь, они нам скорее враги, чем союзники. Точно попытаются тебя выкрасть. Дорогая, убери этот блеск из своих прелестных глазок, у них ни шанса.

Снисходительная улыбка, подаренная мне моим вынужденным будущим мужем, и маг продолжил посвящать меня в свои грандиозные планы.

Поистине грандиозные. Судьбоносные, я бы сказала. Для меня так точно.

* * *

– Мой мир… ты прекрасна.

Тори утёрла выступившие на ярко-синих в обрамлении белых ресничек глазах слёзы, совсем по-девчачьи шмыгнула носом и юркнула в сторону, позволяя мне, наконец, взглянуть на собственное отражение. Устало, безразлично, чисто машинально. Я знала, что то, над чем два десятка служанок и портних работали четыре часа, заставив меня стоять без движения и терпеть страшную боль, мне не понравится. Мне в этой жизни уже вообще ничего не нравилось, только успокаивающий настой, который мне то и дело подсовывали.

Я знала, что результат долгой командной работы меня не впечатлит. Он и не должен был, потому что всё событие в целом меня не впечатляло.

С этими мыслями, с этим негативным настроем я и подняла взгляд на своё отражение.

И перестала дышать, не сразу осознав, кто смотрит на меня в ответ.

Тонкая из-за безжалостно стянувшего корсета. С выпирающими ключицами, красиво приподнятой грудью, узкими высокими плечами, не скрытыми тканью кроваво-красного, меньше всего похожего на подвенечное платья.

Безупречно уложенные наверх, завиток к завитку, будто бы сверкающие золотом волосы. Умело подведённые краской глаза с длинными чёрными ресничками. Соблазнительно блестящие розовые губы.

И платье… нереальное. Как вторая кожа, оно, усыпанное тысячей вручную пришитых драгоценных камней, обнимало тело от груди до бёдер, расходясь вниз крупными волнами так, что без должного старания ко мне ближе, чем на два шага, было не подступить.