– Точно. «Солт-Лейк». – Женщина наконец посмотрела на копа. – Господи, Говард, ты нашел здесь человека, которого я наняла! Он написал мне на прошлой неделе, сказал, что его устраивает жалованье и что он приедет на собеседование. «Солт-Лейк». Джереми Голдман.

Помощник шерифа резко повернулся на сиденье, так что скрипнула портупея, и задумался. Его рация шипела и потрескивала.

– Вы уверены, что того человека звали Голдман, миз Морган?

– Абсолютно. Разве можно забыть такое еврейское имя? Я еще удивилась, что еврейский парень работает с домашним скотом.

– Все равно, скорее всего, именно он угнал машину с номерами штата Колорадо. – Помощник шерифа постучал пальцем по проволочной сетке.

«Тойота» продвинулась на фут, чтобы Морган могла видеть Бремена.

– Это вы были за рулем угнанной машины?

– Нет, мэм, – ответил Джереми, размышляя, когда он в последний раз называл кого-то «мэм». – Я поймал попутку, и парень высадил меня на последнем съезде с шоссе.

– Вы сказали ему, что направляетесь на ранчо «ММ»? – спросила женщина.

Джереми колебался не больше секунды.

– Да, мэм.

Женщина подала «Тойоту» на несколько футов назад.

– Помощник шерифа, вы подобрали нанятого мной работника. Он должен был приехать три дня назад. Спросите шерифа Уильямса – он подтвердит, что я ждала городского парня, который согласился приехать и помочь мне кастрировать жеребца.

Говард колебался.

– Я не сомневаюсь, что вы рассказывали об этом Гарри, миз Морган. Просто не припомню, чтобы кто-то говорил о приезде парня по фамилии Голдман.

– Кажется, я не сообщала Гарри его фамилию, – сказала женщина и посмотрела на шоссе, словно в любую секунду там могла появиться машина. Дорога была пустой. – Честно говоря, Говард, мне кажется, что это мое личное дело. Почему бы тебе не отпустить мистера Голдмана со мной, чтобы я могла провести с ним собеседование? Или закон запрещает ходить вдоль дорог графства?

Бремен чувствовал, что решимость полицейского ослабевает. Файетт Морган была одним из крупнейших землевладельцев и налогоплательщиков округа, а Гарри – шериф Уильямс – уже несколько раз пытался за ней приударить.

– Просто у меня подозрения насчет этого парня, – сказал Говард и снял зеркальные очки, словно запоздалым жестом уважения к женщине, пристально смотревшей на него. – Я бы предпочел проверить его имя и отпечатки пальцев.

Файетт Морган нетерпеливо поджала губы.

– Конечно, Говард. А пока ты задерживаешь гражданина, который… насколько я могу судить… не сделал ничего противозаконного, если не считать таковым признание, что он поймал попутку. Если вы будете настаивать, мистер Голдман подумает, что мы похожи на тех жирных тупых копов с Запада, которых изображают в кино. Правда, мистер Голдман?

Бремен не ответил. Где-то сзади послышался рев грузовика, водитель которого переключал скорость.

– Решай, Говард, – сказала миз Морган. – Мне нужно вернуться на ранчо, а мистер Голдман, вероятно, хочет связаться со своим адвокатом.

Офицер выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и вернулся за руль прежде, чем в четверти мили позади них показался грузовик. И уехал, не извинившись.

– Садитесь, – сказала Файетт.

Замешкавшись на секунду, Бремен обошел «Тойоту» и забрался внутрь. В машине работал кондиционер. Миз Морган подняла стекло и посмотрела на Джереми. Только оказавшись рядом с ней, он понял, какая она высокая – не меньше шести футов и двух или трех дюймов, если только не сидела на стопке телефонных справочников. Мимо проехал грузовик, который громко просигналил. Морган махнула водителю, не отрывая взгляда от Бремена.

– Хотите знать, почему я говорила Говарду весь этот вздор?

Джереми колебался. Честно говоря, ему было все равно. В данный момент ему хотелось выскочить из машины и снова пойти пешком.

– Не люблю маленьких козлов, которые изображают из себя больших козлов, только потому, что получили немного власти, – сказала мисс Файетт. Последнее слово, «власть», прозвучало в ее устах как ругательство. – Особенно когда они используют свою власть, чтобы досаждать тем, у кого и так хватает неприятностей, – как, например, у вас, если я не ошибаюсь.

Бремен сжал пальцами ручку двери, а потом замер в нерешительности. До автострады было восемь миль, а до ближайшего города – еще двадцать с хвостиком, если верить подобию карты, которую он видел в мыслях помощника шерифа. В городе Джереми ничего не ждет, разве что возможная встреча с Говардом. После того как он в последний раз заправил машину в Юте, у него осталось восемьдесят пять центов. Даже на поесть не хватит.

– Скажите мне всего одну вещь, – обратилась к нему женщина. – Вы угнали ту машину, о которой говорил Говард?

– Нет. – Этот ответ не убедил даже самого Бремена.

Формально это правда, – устало подумал он. – Машину угнал Папаша Сол. Папаша Сол, палаточный городок, мужчина, возвращающийся домой к дочери… Казалось, от всего этого его отделяют годы – и световые, и обычные. Он очень устал, потому что вчера спал всего два часа, еще в Юте. Ментальный щит женщины… или нейроблок… неважно… из белого шума наполнял голову Джереми треском, который смешивался с болью от похмельного синдрома и давал самое лучшее убежище от нейрошума, какое ему только удавалось найти за последние четыре месяца.

Спасения от чужих мыслей не было даже в пустыне. Несмотря на отсутствие людей и тот факт, что ранчо попадались только через четыре или пять миль, пешее путешествие по пустыне напоминало прогулку в громадной эхо-камере, наполненной шепотом и далекими криками. Похоже, темные мысли, на которые теперь был настроен мозг Бремена, не ослабевали с расстоянием. Всплески жестокости и жадности, темных страстей и зависти заполняли автостраду, эхом разносились по пустой проселочной дороге, отражались от светлеющего неба и обрушивались на Джереми всей силой своего уродства.

Спасения не было. В городе всплески более близкой телепатической связи давали по крайней мере некоторую определенность; здесь же Бремен словно слушал тысячу радиостанций одновременно, причем все плохо настроенные. А теперь, когда белый шум из сознания мисс Файетт Морган обволакивал его, словно внезапный ветер из пустыни, он почувствовал некоторое облегчение.

– …если хотите, – говорила тем временем женщина.

Джереми заставил себя сосредоточиться. Он так устал и ослабел, что в утренних лучах солнца, проникавших в машину сквозь тонированное ветровое стекло, все вокруг него расплывалось, словно тающая патока… Женщина, черная обивка сидений…

– Простите, – пробормотал он. – Что вы сказали?

Губы миз Морган дрогнули в нетерпеливой улыбке.

– Я сказала, что вы можете поехать на ранчо и попробовать ту работу, если хотите. Мне действительно нужен помощник. Парень, который написал мне из Денвера, так и не объявился.