числа, а в Кубанских пластунских батальонах — даже до 50 %. При этом более всего ощущалась нехватка офицеров, число которых нередко, особенно в третьеочередных формированиях, составляло иногда только половину положенного. В то же время во многих первоочередных частях их было, наоборот, больше штатного расписания на 1–2 человека[226].

Однако к концу 1915 г., судя по рапортам казачьих командиров, имевшийся некомплект, в том числе и офицерский, был несколько уменьшен за счет пополнений. В то же время в некоторых отдельных конных сотнях и пластунских батальонах он все еще составлял половину штатного числа[227]. Так, например, на 20 августа (2 сентября) в 19-м Кубанском пластунском батальоне состояло 9 офицеров и 580 пластунов, в 21-м Кубанском — 12 офицеров и 437 пластунов, в 1-м Терском казачьем отдельном — 24 офицера и 811 пешцев, во 2-м Терском — 11 офицеров и 774 пешца, в 48-й Донской казачьей особой конной сотне — 2 офицера, 69 казаков и 69 лошадей, в 31-й Кубанского казачьего войска — 1 офицер, 90 казаков и 90 лошадей, в 32-й Кубанского казачьего войска — 2 офицера, 90 казаков и 90 лошадей.

На 22 августа (4 сентября) в четырех батальонах Отдельной Донской казачьей пешей бригады находилось 62 офицера, 3894 пешца и 709 лошадей, в 10-й особой конной сотне Кубанского казачьего войска — офицер, 22 казака и 23 лошади, в 30-й Кубанского казачьего войска — офицер, 62 казака и 63 лошади.

На 23 августа (5 сентября) в 1-й Кавказской казачьей дивизии числилось: в 1-м Кубанском полку Кубанского казачьего войска — 13 офицеров, 765 казаков и 765 лошадей, в 1-м Уманском Кубанского казачьего войска — 25 офицеров, 834 казака и 913 лошадей, в 1-м Запорожском Кубанского казачьего войска — 15 офицеров, 651 казак и 665 лошадей, в 1-м Горско-Моздокском Терского казачьего войска — 20 офицеров, 703 казака и 723 лошади.

На 24 августа (6 сентября) во 2-й Кавказской казачьей дивизии имелось: в 1-м Лабинском полку Кубанского казачьего войска — 17 офицеров, 715 казаков и 793 лошади, в 3-м Черноморском Кубанского казачьего войска — 15 офицеров, 860 казаков и 995 лошадей, в 3-м Кизляро-Гребенском Терского казачьего войска — 21 офицер, 787 казаков и 960 лошадей, в 3-м Волгском Терского казачьего войска — 19 офицеров, 738 казаков и 890 лошадей, во 2-м Кавказском казачьем конно-артиллерийском дивизионе — 13 офицеров, 562 казака и 706 лошадей[228].

Фактически же некомплект оказывался больше, ибо казачьи части часто своевременно не получали сведений от лечебных заведений о выздоровлении и отправке эвакуированных казаков в распоряжение атаманов отделов и округов, почему не могли своевременно исключить их из своих штатных списков. Так, на 15 (28) августа 1915 г. некомплект личного состава во 2-м Нерчинском Забайкальского казачьего войска по спискам составлял 97 казаков, а во 2-м Читинском полку Забайкальского казачьего войска — 90 казаков. На самом же деле в первом из них недоставало 104 строевых и 48 нестроевых казаков, а во втором — 114 строевых и 32 нестроевых казака.

Кроме того, в штатных списках частей числились даже казаки, отсутствовавшие в них по нескольку месяцев. Вот прекрасный пример — в списочном составе 3-го Екатеринодарского полка Кубанского казачьего войска на 24 октября (6 ноября) 1916 г. были записаны 3 штаб-офицера, 26 обер-офицеров, 134 урядника, 10 трубачей, 779 приказных и казаков и 950 лошадей. Однако из них были больны: штаб-офицер, 2 обер-офицера, 11 урядников, 54 приказных и казака и 90 лошадей; находились в командировке: 1 штаб-офицер, 16 обер-офицеров, 110 урядников, 10 трубачей, 644 приказных и казака и 771 лошадь; в отпуске: 2 обер-офицера и 12 приказных и казаков. В строю же налицо находились лишь 1 штаб-офицер, 6 обер-офицеров, 13 урядников, 69 приказных и казаков и 89 лошадей[229].

Что касается пополнений, то во 2-й половине 1914–1915 г. в казачьи кавалерийские части Кавказского фронта их прибывало в среднем примерно по 3–6 команд в каждую, в пехотные — по 5–15, а в 1916 г. — уже только по 2–3 и по 5–10 команд соответственно. При этом если в первый указанный период каждый казачий полк пополнился примерно 4–12 офицерами, 200–500 казаками и 150–500 лошадьми, а батальон — 10–30 офицерами и 500–2500 пластунами, то во второй — полк — 6–13 офицерами, 50–200 казаками и 100–400 лошадьми, батальон — 10–20 офицерами и 100–1500 пластунами. Е[оследний показатель с количественной обеспеченностью людьми и лошадьми казачьи формирования сохраняли вплоть до начала революции[230].

В целом команды пополнения имели исправный состав: люди были хорошо подготовлены, с необходимым обмундированием и снаряжением, лошади — в удовлетворительном теле, годные и к строю, и к обозу. Более того, как отмечал 25 октября (7 ноября) 1916 г. генерал для поручений при Походном атамане при его императорском величестве Свиты его императорского величества генерал-майор Сазонов, «казаки, являясь на службу, приводят лошадей почти исключительно в возрасте от 4 до 5 лет, следовательно, в настоящее время у казаков призыва 1911–1915 гг. лошади в возрасте от 10 до 15 лет, т. е. в лучшей поре… для строя»[231].

В то же время начиная с 1915 г. все чаще упоминаются и случаи присылки из войск команд пополнения, имевших порой крайне низкое качество. Прежде всего это касалось казаков строевого разряда, не проходивших еще, по каким-то причинам, действительной службы. Часто, в военном отношении, они были не подготовлены и не обучены, не всегда имели требуемый комплект по арматурному списку, а многие из бывших у них вещей были изношены. Вместо строевых лошадей казаки пополнения нередко приводили рабочих, а то и вовсе были безлошадными. Сами лошади также могли не соответствовать по своим физическим характеристикам, чаще всего малорослости, условиям службы, особенно в артиллерии, а то и просто были плохого сорта — «или крайне молодыми, или крайне старыми»[232].

Приведем несколько примеров. Так, командир 1-й Терской казачьей батареи войсковой старшина Кочергин писал в декабре 1915 г.: «Желательно было бы, чтобы в батарею отпускались лошади для запряжки в орудия более крупные и сильные… Желательно бы, чтобы в батарею на пополнение высылались бы из войска молодые казаки и казаки разных сроков службы, а не третьеочередные, являющиеся элементом более слабым, больным. При высылке последнего элемента батарея будет поставлена в крайне тяжелое положение при демобилизации, когда этот срок будет немедленно уволен со службы».

Тогда же командир 3-го Волгского полка Терского казачьего войска полковник Тускаев указывал: «На пополнение… присылаются лошади… киргизской породы, которые малопригодны и непривычны