Но когда на следующее утро я шел к ней по лугу, у меня появилось ощущение, что время вернулось назад на год. Только шли мы в другом направлении — не к болотистой низинке сбоку от дома, а к каменистым пастбищам выше по склону холма в вечных клетках каменных стенок.

То же ощущение уже пережитого не оставляло меня и когда мы подходили к телятам. Палевые, рыжие, рыжие с белыми подпалинами, они выглядели почти точь-в-точь как прошлогодние, и смотрели на нас столь же безучастно, пошатываясь на исхудалых ногах с шишками суставов. Правда, прошлогодние симптомы отсутствовали, но и с первого взгляда было видно, что с ними что-то очень неладно.

Я присмотрелся. По их задним ногам ползли струйки темной жижи. Они даже не приподнимали хвостов, словно ничего уже не могли поделать. И как же они исхудали, все до единого! Обтянутые кожей живые скелеты с торчащими ребрами и крестцом.

— В этом году я за ними следила, — сказала миссис Далби. — Вид у них страшный, я понимаю, но это случилось прямо на глазах.

— А… да… да… — Я впивался взглядом в заморышей, выискивая ключ к загадке. Мне доводилось наблюдать паразитарные истощения, но ничего подобного я еще не видел.

— А в прошлом году и раньше у вас на этих лугах много паслось скота?

— Да нет, — сказала она, подумав. — Пожалуй, нет. Билли иногда выпускал сюда молочных коров, да и то редко.

Следовательно, трава не могла быть заражена глистами. Да и вообще картина была иной. Паратуберкулезный энтерит? Да, похоже. Но какими силами тридцать пять телят могли вдруг разом им заболеть? Сальмонеллез?.. Кокцидиоз?.. Может быть, отравление? В это время года на пастбищах попадаются всякие нежелательные растения. Я медленно прошелся по лугу, но ничего подозрительного не обнаружил. На таких обдуваемых всеми ветрами склонах даже трава росла медленно, и похвастать разнообразием растений они никак не могли. Выше, правда, темнел папоротник, но здесь его не было. Билли расчистил этот луг много лет назад.

— Миссис Далби, — сказал я наконец. — На всякий случай дайте им глистогонное, а я возьму кал для лабораторного исследования.

Я принес из машины несколько стерильных пробирок и снова прошелся по лугу, аккуратно наполняя их из зловонных лужиц в разных его концах.

Отвез пробирки в лабораторию я сам и попросил сразу же сообщить мне результаты по телефону. Позвонили из лаборатории уже на следующий день: абсолютно ничего. Я еле удержался, чтобы не помчаться тут же на ферму. Но что было бы толку? А стоять посреди луга и скрести в затылке… нет уж, увольте! Лучше подождать и узнать, подействовала ли вторая доза глистогонного. Хотя откуда? Ни один анализ не обнаружил никаких следов патогенных глистов.

В подобных случаях я всегда уповаю, что на меня вдруг снизойдет вдохновение в дороге или даже когда я осматриваю других животных. Но на этот раз, вылезая из машины перед домом миссис Далби, я по-прежнему был в полном недоумении

Телятам стало чуть хуже. Я заранее решил — если меня не осенит, сделаю инъекцию витаминов наиболее ослабевшим. Главным образом для того, чтобы хоть что-то предпринять. И потому, отгоняя мысль о полной бесполезности моих стараний, я десять раз ткнул иглой шприца в туго натянувшуюся кожу десятерых бедняг, пока Чарли держал их за морду. Мы даже не стали загонять их в коровник. Они покорно давались в руки и посреди луга — что само по себе было уже скверным признаком.

— Так сообщите мне, что и как, миссис Далби, — сказал я хрипло, открывая дверцу машины. — Если от этой инъекции им станет лучше, тут же сделаем ее и остальным. — Я помахал рукой как мог ободряюще и уехал.

На душе у меня было до того скверно, что я словно онемел внутри. И следующие два-три дня я отгонял от себя всякую мысль о телятах Далби, будто стоит выкинуть их из головы — и они исчезнут, растворятся в воздухе. Но это средство не подействовало: звонок миссис Далби вернул меня к действительности.

— Боюсь, телятам лучше не становится, мистер Хэрриот! — В ее голосе пряталось напряжение.

Я стиснул зубы и пробормотал в трубку:

— А как те, которым я делал инъекцию?

— Никакой разницы.

Деваться от правды было некуда, и я сразу же поехал туда. Бею дорогу меня давило ощущение холодной пустоты внутри, безнадежной безысходности. У меня не хватило духу войти в дом, и я торопливо зашагал к лугу, где паслись злополучные телята.

И когда я оказался среди них, когда внимательно к ним присмотрелся, муки, которые я испытывал по пути сюда, побледнели в сравнении с тоскливым ужасом, нахлынувшим на меня теперь. Надвигалась еще одна катастрофа. Второго такого удара миссис Далби уже никак не выдержит. А телята сдохнут. И не половина, как год назад, но все. Потому что в состоянии их незаметно никакой разницы. И ни один даже не пытается побороть болезнь…

Но какую болезнь? Господи, я же дипломированный ветеринар. Ну, пусть не такой уж опытный, однако и не зеленый новичок. Так должна же забрезжить у меня хоть какая-то мысль, почему целое стадо телят вот-вот попадет на живодерню прямо у меня на глазах.

Я увидел, что от дома ко мне идет миссис Далби, рядом, решительно взмахивая руками, шагает Уильям, а Чарли замыкает шествие.

Ну что я им скажу? Пожму с горькой усмешкой плечами: дескать, ума не приложу, что с телятами, так не лучше ли сейчас же позвонить Мэллоку? Конечно, в будущем году вам нечего будет продать на скотном рынке, но велика ли важность? К тому времени с фермой вы все равно расстанетесь.

Спотыкаясь, я переходил от теленка к теленку, и мне становилось все труднее дышать — одно и то же, одно и то же: бессильно опущенная голова, торчащие кости, темные, уносящие жизнь струйки… И полная неподвижность. Наверное, каждый шаг дается им с трудом. Вот тот шагнул было, зашатался и чуть не упал.

Чарли толкнул калитку ярдах в ста ниже по склону. Я уставился на теленка передо мной. Ну, скажи же, скажи, в чем дело, что у тебя болит, с чего все началось?.. Но ответа не было. Теленок, один из самых маленьких с почти шоколадной головой, тупо смотрел на меня сквозь очки. Что, что?.. О чем я думаю?.. Какие еще очки? С ума я схожу или… Черт! Но у него же правда очки — оба глаза обведены кольцом более