Она ожидала, что он попросит ее подняться и подаст руку. Но он этого не сделал. Вместо этого он зажег сигарету, сделал глубокую затяжку и передал сигарету ей.

— Главное, не позволяйте никому видеть вас с сигаретой. Пожарники придут в ярость.

Он сел напротив нее на пол и оперся головой в стену.

— Спасибо. — Фрэнки взяла сигарету, закрыла глаза и затянулась.

Он наблюдал за ней, как она сидела на стуле, распростертая, как паук, в этом своем ужасном джемпере, руки и ноги ее свисали по бокам, и пытался вычислить, кто она такая.

— Так что же вы делаете в Ла-Ла?

Фрэнки пожала плечами и вернула ему сигарету.

— Я не знаю. Я сама все еще задаю себе тот же вопрос… — Она замолчала. Кто она такая, чтобы лукавить? Она прекрасно знает, зачем сюда приехала. — Просто нужно было исчезнуть из Лондона.

— Зачем? — Он смотрел прямо на нее.

Она отвернулась, чувствуя себя не совсем удобно. Он задает слишком прямые вопросы.

— Какой-нибудь мужчина?

— Нет! — быстро выпалила она. Слишком быстро. Она вовсе не собирается ни с кем обсуждать, что у нее случилось с Хью. И уж тем более с ним — в самую последнюю очередь она хотела бы это делать с ним.

Рилли пожалел, что об этом заговорил. Не стоило форсировать события. Только-только она начала раскрываться, и тут — на тебе! — захлопнулась снова, как болотная мухоловка.

— Ну, ладно, слушай, прости, пожалуйста. Я вовсе не собирался совать нос в твои дела…

Фрэнки посмотрела на него. Он и правда выглядел искренне озабоченным. Может быть, она в нем ошибалась?

— Ну, хорошо, если хочешь знать, да, действительно был парень… мой бойфренд, Хью… и работа. Я потеряла и то и другое в одну неделю. — Ну вот, она это сказала.

— Неприятно. — Рилли пожал плечами и раздавил сигарету башмаком.

Неприятно? Фрэнки закусила губу. Потерять пять фунтов — это действительно неприятно. Попасть под дождь без зонтика — тоже, можно сказать, неприятно. Но разве с ней случилось нечто подобное? Как он может сводить к банальности ее ситуацию и воспринимать все так поверхностно? Очевидно, он понятия не имеет о том, что может чувствовать человек в ее ситуации, и вообще не понимает, о чем она говорит. Какой дурой надо быть, чтобы подумать о нем хорошее. Разочарованная и раздосадованная, она поднялась со стула и уперла руки в бока:

— Послушайте, у вас когда-нибудь был человек, которого вы по-настоящему любили? Или работа, которую вы по-настоящему любили? Или дом, который вы по-настоящему любили? А затем внезапно вы всего этого лишились! Неужели вы даже никогда не задумывались о том, что человек при этом чувствует?

Ее реакция его удивила. Господи, кажется, он попал в самое больное место.

— Послушай, я просто хотел сказать…

— Ой, ради бога, не надо! У вас, очевидно, ни малейшего понятия нет об этом! — Она повернулась и решительным шагом направилась через павильон к двери.

— Эй, куда же ты?

— Домой. — Часть ее существа хотела как можно скорей убраться отсюда. Другая часть хотела, чтобы он позвал ее обратно. Попросил ее остаться. Она обернулась. — А в чем дело?

— А как же быть со всем этим оборудованием, его же надо упаковать. — Совершенно неправильный ответ.

Фрэнки посмотрела на него с тоской.

— Я уже потеряла одну работу, потеряю и другую. — Она снова повернулась к нему спиной и зашагала прочь.

Он наблюдал за ней, прислонившись к стене.

— Фрэнки, — пробормотал он сквозь зубы. Но это уже не имело никакого смысла. Она ушла.

Он достал из кармана джинсов зажигалку и зажег новую сигарету. Но, едва затянувшись, тут же бросил ее на пол. И вздохнул. Эта девушка начинает кружить ему голову без всяких сигарет.

Рита приняла известие о своей разбитой машине на удивление спокойно.

— Ну, подумаешь, это всего лишь металл, — сказала она, выйдя из дома в домашних шлепанцах из бараньей кожи и в ночнушке от Фреда Флинстона. Она посветила фонариком на заднее крыло своей «Жар-птицы», сплющенное наподобие гармошки, и пожала плечами. — Ну, подумаешь, — повторила она. — Это же не конец света.

Но после трех дней вынужденного затворничества в четырех стенах, пока машина находилась в ремонте, ее отношение к инциденту несколько изменилось. Целых три дня им с Фрэнки приходилось заниматься только тем, что перечитывать старые номера «Национального следопыта» и другую оказавшуюся под рукой американскую прессу; слушать садовника, который все дни напролет сгребал с дорожек листья, но, вместо того чтобы делать это с помощью старых испытанных грабель, решил автоматизировать свой производственный процесс и подключил к делу ужасающе шумную листьеуборочную машину; постоянно что-то жевать, чтобы хоть как-то скрасить свое унылое существование, и смотреть по телевизору «Е» — «американское развлекательное шоу номер один», которое шло каждый вечер практически без перерыва. Время тянулось бесконечно, дни казались однообразными и беспросветными. Но у них не было другого выхода. Таков был единственно возможный способ существования в Ла-Ла тех несчастных, которые оказались в этом городе без машины. Не то чтобы здесь кому-то нарочно могла прийти в голову мысль жить без машины. Таких идиотов здесь и не было — за исключением Риты и Фрэнки.

К субботе Рита почувствовала, что с нее довольно.

— Все! — воскликнула она. — Еще парочка «Правдивых голливудских историй», и я сойду с ума!

Она щелкнула дистанционным пультом управления, выключила телевизор и посмотрела на Фрэнки, которая сидела рядом с ней на софе, чесала уши Фреду и Джинджеру и читала объявления о косметической хирургии в «Еженедельнике» Ла-Ла — местной бесплатной газетенке. По всей видимости, на следующей неделе в городе намечалась грандиозная рекламная акция: «Две операции по цене одной». Газета пестрела объявлениями: «Если вы хотите увеличить свой бюст…»; «Если вы желаете избавиться от лишнего жира на бедрах методом липосакции…»; «Позвольте себе подтяжку лица или изменение формы носа и насладитесь скидкой в 2000 долларов» и так далее. Больше всего Фрэнки заинтриговали специально рекламируемые операции по «увеличению пениса» и «возвращению девственности», что можно было понимать как угодно. Очевидно, в этом городе постная и обезжиренная диета только на первый взгляд пользовалась такой уж популярностью, а на самом деле в ходу было гораздо больше всяких остреньких и сладеньких блюд.

— Мне просто необходимо выйти из дома! — стонала Рита, не уточняя, для каких именно целей. Затушив сигарету, она поднялась с дивана и начала смотреть в окно. А там одна из ее озабоченных сохранением окружающей среды соседок занималась тем, что прилежно вытряхивала свой мусор в специально поставленные для этих целей многоразовые контейнеры. Но, совершив столь сознательную акцию, она прыгнула в свой далеко не экологичный, энергонесберегающий, воздухозагрязняющий могучий внедорожник и с ревом выкатила на улицу. Рита отвернулась от окна и подошла к столу. Там она сделала глоток из своей чашки с остывшим быстрорастворимым «Нескафе», скорчила гримасу отвращения и отодвинула чашку в сторону. — Кроме этого, мне нужно выпить нормального, хорошего кофе!