— Анна, рассчитайся с ними, — приказал Дед.

— И менты тут подъехали, — продолжал русобородый. — Из Хабаровска.

— Из Хабаровска? — насторожился Дед. — Ну давай зови. Убери пушку-то, — кивнул он Граниту.

В комнату вошли четверо: два сержанта, капитан и худощавый блондин в штатском.

— Подполковник угро Полынин, — представился он и вытащил удостоверение.

— Ты мне ближе поднеси, — нацепив очки, кашлянул Дед. Подполковник поднес удостоверение ближе. — Похожий вроде.

— А ваши документы? — спросил Гранит. Подполковник кивнул, остальные тоже показали удостоверения.

— И что те, подполковник, надобно? — спросил Дед.

— Поговорить зашел, — Полынин сел. — Чайку можно?

— Налейте им, — кивнул Дед.

— Интерес у нас имеется к твоим охотникам. Пусть покажут оружие.

— Слышь, мент, — удивился Дед, — а ты в своем уме али с психушки недавно? Думаешь, у всех двустволки охотничьи? Так не заблуждайся. Двустволка на куропатку, ну на зайца хороша. А ежели на стаю волков нарвешься, под медведя попадешь? Что тогда делать станешь? В свистульку свою дуть?

— Совершено убийство, — стал объяснять подполковник, — из карабина калибра…

— Дайте ему стволы, — перебил его Дед.

— Мы их на пару дней заберем. Экспертиза нужна.

— А кого завалили? — спросил Дед.

— Участкового вашего сегодня ночью, — пристально глядя на него, ответил подполковник. — Убит одним выстрелом. Он ехал в Талакан, и на мосту через Дорку его застрелили. В висок. Похищено оружие. Пистолет ПМ и две обоймы. Деньги в сумме пять тысяч и удостоверение.

— Так разрешаю обыскать, — сказал Дед.

— Участковый вчера был у тебя, — уставился на него подполковник. — И вы о чем-то спорили. О чем, можешь сказать?

— Да про наследницу, мать ее за ноги и об угол башкою! Вот и весь разговор. Погодь, мент… Так ты, значится, мыслишь, что я участкового угрохал? Да по мне, жил бы он еще лет пятьдесят. Безвредный мужичишко был. А сейчас наверняка матерого пришлют и неприятности начнутся. До него мы туточки кого токо не видели. И добрых, и лихих, и трусов, и смельчаков. Так вот последний, Музин, нормальный мужик был. И требовал вроде, и обыски даже проводил, коли согласие дашь, но не беспредельничал и власть свою попусту не казал. А проверять стволы — время зря терять. Не били его мои. Не за что, да и знал бы я, если б какой-то гад пальнул в участкового. Ты вот что, подполковник, двое суток дай, мы тебе его привезем. Как там с им будет, не скажу. Он все ж мента хлопнул и оружие имеет да еще и пистоль прихватил. Но доставим мы его, точно.

Подполковник вздохнул.

— Я бы согласился, хотя вроде и нельзя так делать.

— А коли нельзя, сами управляйтесь, — отмахнулся Дед. — Бери оружие, проверяй и лови этого супостата.

— Сопки уже проверяют, — сказала Анна. — Якуты говорили, что там в камуфляжах с автоматами лазают.

— Ну тогда вы его точно потеряли, — засмеялся Дед. — Он на автобусе мог запросто до железки добраться. Тогда все, не взять вам его. Одно точно подскажу — это кто-то из местных. Ну я говорю о районе. Потому как только местный и про мост знал, и про то, что участковый по вызову поедет.

— Товарищ подполковник, — войдя, козырнул старший лейтенант, — обрез нашли в воде. Охотничьего карабина, ижевский.

— Значит, просто помочь желания нет? — Подполковник поднялся.

— Так вы ж там все истоптали, — заметил Дед. — Да и казать вам, как мы ходим, желания не имею. Мало ли что в жизни бывает. Так, значит, наши пушки не берешь?

Черная сопка

— Все, мужики, — заглушил мотор бульдозерист. — Пора пожрать. — Он махнул подающему грунт и вылез на гусеницу. — Что-то по сопкам менты шастают.

— Солдаты, — сказал Марецкий, ставя на керосинку кастрюлю с супом. — Часа полтора уже.

— Помощник твой где?

— Сиротин? Решил на лоток попробовать.

Все устроились с мисками.

— Гороховый, — улыбнулся бульдозерист. — Ты первый, кто варит, обычно ели кто что с собой возьмет.

— Рано желудки портить.

Марецкий принялся разливать суп.

— Руки! — раздался сзади угрожающий голос. Сидевший на корточках Сиротин, положив лоток и скребок, поднял руки.

— Кто такой? — спросил другой голос.

— А вы кто? — не поворачиваясь, задал вопрос Виталий. — Я с элеватора. Вот на лоток пробую. Разрешение в кармане.

— Никого не видел? — спросил первый голос.

— Мужик вон там по ручью часа полтора назад шел, — сказал Сиротин. — Рюкзак за плечом, двустволка и котелок. Он меня не видел. Похоже, не местный, услышал, бульдозеры работают, враз вверх повернул.

— Куда именно? — подошел к нему старший сержант.

Сиротин показал на склон противоположной сопки.

Солдаты побежали через ручей. Один из них что-то говорил в переговорное устройство.

Тумина, сделав несколько снимков, вздохнула. «Интересно, что будет здесь через год, после того как начнутся работы?» — подумала она. Сев на камень, открыла сумку, достала термос и бутерброд.

— Приятного аппетита, — заставив ее вздрогнуть от неожиданности, раздался сзади мужской голос. Вскочив, Ирина резко повернулась. Перед ней стоял небритый, крепко сложенный высокий мужчина. На плече висел полупустой рюкзак.

— Здравствуйте, — кивнула Ирина. — А вы кто?

— Турист, — ответил он. — Ты одна или…

— С другом, — сама не зная почему, соврала она.

— А хаваешь одна, — усмехнулся он. Но, оглянувшись, быстро спросил: — Ты откуда?

— Из Хабаровска, — невольно сказала правду Ирина.

— Значит, на тачке. В общем, поехали. Если что, завалю.

Тумина испуганно отступила.

— Куда Капитан пошел? — спросил один из бульдозеристов.

— Наверное парня искать, — облизав ложку, ответил напарник. — Тут кого-то ищут.

— Так участкового убили, — сказал бульдозерист. — Мне жена позвонила. На мосту его подстрелили. Говорят, двое зэков сбежали. Их на Колыме шарят, а они уже сюда добрались.

— Следы двоих, — доложил по рации старший лейтенант. — Подсказали, что один ушел на Черную сопку, ведем преследование.

— Да вы что, мужики? — испуганно тараторил невысокого роста пожилой мужчина. — Я со стланика шишки собираю. Вона, в рюкзаке. А вы чего навалились-то?

— Отбой, — зло скомандовал по рации командир группы. — На сопке местный житель. Какого хрена бежал? — зло спросил он.

— А ты бы не побег, если на тебя такие орлы с автоматами бегут, — поднимаясь отозвался старик.