Марецкий быстро поднимался по крутому склону. На вершине сопки должна быть Тумина. Она заезжала два часа назад и, оставив машину, сказала, что пойдет сюда фотографировать осенний пейзаж. Марецкий остановился и прислушался. Уловил голоса. Пригнувшись, бесшумно двинулся вперед.

— Короче вот что, сучка, — говорил один, — отсидимся в пещерах, они про них не знают, и вода там, следов не будет. Дернешься — прирежу. Хотя ты нам, вообще-то, живой нужна. С заложницей легче с ментами базарить. Если повезет, до железки нас дотащишь, там расстанемся.

— Короче, Шнифт, — заговорил второй, — они на Старичка клюнули, он их на Черную увел. Давай к пещерам, потом видно будет.

— Иринка! — крикнул вылезая из кустов Виктор. — Мы тебя к обеду ждем. А это твои знакомые?

— Дернешься — пристрелю, — направив на него ИМ, предупредил небритый.

Второй поднял обрез двуствольного охотничьего ружья.

— Тут жиганы. Медведя валят.

Виктор рванулся вперед и влево. Пуля прошла мимо.

— Не стреляй, Клешня, — заорал тот, что с обрезом. — Услышат. Мы его так кончим. Заодно и прикинешься. Размерчик почти твой. — Он прижал к горлу бледной Ирины острие ножа. — Дернешься, сука, я ей горло перережу.

— Да вы чё, мужики, — немного развязно, с блатной интонацией заговорил Марецкий. — На кой понты колотить. Вас там солдатня шарит. Я по тропинке вас проведу, под скалами. Выйдем на элеватор. Там подстанция старая, отсидитесь в ней для надежности, а вечерком за работягами микроавтобус придет, с ними и уедете. Они тоже срок тянули, так что все путем будет.

— Где чалился? — задал вопрос небритый.

— На Талой, — ответил Виктор. — Семерик оттащил. За мусора, — усмехнулся он. Ирина с удивлением смотрела на него. — Короче, прячьте волыны, но так, чтоб выхватить сразу можно было, и покакали. Если солдатики, то троих так, без шума, уделаем. У меня к ним свои претензии. — Он криво улыбнулся.

— Ну смотри, фраерок, — отпустив Иру, кивнул тот, что с обрезом. — Малейшее, и обоих положим.

Резким ударом ноги Марецкий выбил пистолет из рук небритого и упал на спину. Жакан из обреза пролетел над ним. Второй бандит получил удар в голень и, взвыв, согнулся. Тумина, отскочив, схватила палку и сильно ударила его по голове. Марецкий кулаком уложил шатавшегося бандита на землю.

— Вяжи ему руки, — бросил Ирине свой ремень Виктор. — Петлю сделай и стяни кисти. На выстрел должны среагировать. — Увидев бегущих к ним солдат, поднял руки. — Я старатель, свою любимую спасал.

— Я журналистка Тумина, — показала удостоверение Ирина и, сделав несколько снимков лежавших бандитов, подошла к Виктору, обняла его и закрыла глаза. Марецкий, покосившись на солдат, начал целовать ее в губы.

— Извините, — услышали они, — это вы ему ногу сломали?

— Мы, — не отпуская шею Виктора, сказала Ирина.

Подбежал майор.

— Взяли?

— Да вот они, собственно, и взяли, — кивнул на целующихся прапорщик.

— Извините, что помешал, — начал было майор. — Должен выразить вам…

— Оставь себе благодарность, Махуров.

Марецкий отвернулся. Майор застыл с удивленной улыбкой. Ирина даже успела сфотографировать его.

По дороге к месту, где работали золотодобытчики, спросила:

— Ты его знаешь?

— Сидел в его колонии. Гад, если коротко.

— Но очень понятно, — засмеялась она. — Почему тебя зовут Капитаном?

— Я бывший капитан ВДВ, — сказал Марецкий. — Осужден трибуналом на восемь… Об этом как-нибудь позже. Дело пересмотрели, и я отсидел два года с небольшим. За это время от меня ушла жена, вместе с квартирой в Москве, — смущенно добавил он. — Как женщина она мне нравилась. Ее брат погиб в Афгане, я нашел ее и привез в Москву. Перед Чечней расписался… — Он махнул рукой. — Я ни о чем не жалею.

Ирина внимательно глядела ему в глаза. Тихо спросила:

— Это ее муж недавно убит?

Виктор вздохнул.

— Знаю, что это не ты, — кивнула Тумина. — Я почему-то была уверена, что появишься ты и все будет хорошо. Но когда ты начал вести себя как-то по уголовному, извини… — она прижалась к нему. — Мне на мгновение показалось, что все это спланировано.

— По-другому не получилось бы. У них было оружие, — объяснил Виктор.

— Ты теперь просто обязан жениться на мне, — вполне серьезно проговорила Ирина.

— Я обдумаю это, — также серьезно отозвался Марецкий.

— Я нравлюсь тебе? — тихо спросила. — У меня не было мужа, но я жила, как принято говорить, гражданским браком полтора года. Он немец, из Берлина. Тоже журналист. Я знаю два языка, английский и чуть хуже немецкий, и одно время работала…

— Зачем мне все это, — перебил ее Марецкий. — Я, можно сказать, недавно освобожденный уголовник. Ни жилья, ни профессии. У меня нет будущего. До весны я должен быть здесь. Не самое лучшее место, но меня устраивает. По крайней мере спокойнее, чем в Москве.

— Ты поставил на своей жизни крест? — удивилась Ирина. — Тебе сорок два года…

— Тридцать девять, — поправил он. — А при чем тут возраст?

— Ну как же! Настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево и обязательно оставить потомство. Знаешь, мне очень нравится твоя фамилия, и я буду Марецкой. Ирина Игоревна Марецкая, — с удовольствием выговорила она.

Марецкий покачал головой.

— Еще одного предательства я не переживу. Жена изменила, предала. Я получил срок в Чечне, хотя не был виноват. Родина, которая научила меня воевать и которая за это умение дважды награждала, посадила меня в тюрьму…

— Марецкий, — остановила его Ирина, — я не буду жалеть тебя. Через все это ты уже прошел, прошел сам и все вынес. Могу сказать одно. Я никогда ни в чем не обману и тем более не предам тебя. Давай все решим весной. Если тебе нужна будет супруга, не просто женщина для любовных утех, а женщина-хозяйка и мать твоего ребенка, тогда мы поженимся. Если нет, я просто исчезну из твоей жизни. Да и сейчас я особо, то есть специально, не стану попадаться на глаза. Но если вдруг тебе будет плохо, вспомни обо мне. А сейчас проводи до машины, мне пора ехать.

Виктор внимательно смотрел на нее.

— Я попрошу только об одном. Не ври мне. В свою очередь я заверяю, что делать подобного не буду.

— А разве ты умеешь обманывать? — рассмеялась она. — Ты и ложь не совместимы. — Ирина подхватила его под локоть. — Раз уже так все сложилось, попробую успеть первой сдать в газету материал о задержанных беглецах.

— Когда увидимся? — спросил Виктор, когда Ирина садилась в машину.

— Не знаю, — вздохнула она. — Видите ли, господин Капитан, я зарабатываю на жизнь своими сенсациями. Меня так и зовут «Мадам сенсация». Сейчас мне не дает покоя наследница. Я не все узнала и поэтому лечу в Штаты. Кажется, я написала то, что кому-то было нужно, а я не люблю, когда меня используют. — Строгое выражение лица неожиданно сменила застенчивая улыбка. — Все-таки я бы с удовольствием стала твоей женой, Капитан, — сказала Ирина и тронула машину.