страшная картина: не меньше двух сотен чёрных

всадников, как стая ворон, окружили небольшой отряд под серебристо-белым знаменем. Шёл

неравный бой. До Торниэна доносились крики и лязг оружия. Сквозь пелену дождя он смутно

различил силуэт высокого седовласого воина на белом коне, сражающегося в самой гуще врагов.

– Отец! – горячее чувство захлестнуло сердце. С громким криком: «К бою!» Торниэн обнажил меч

и ринулся вперёд.

Конники Владыки налетели на чёрных всадников, опрокидывая и сметая их на своём пути.

Вражеские ряды дрогнули и на мгновение потеряли строй. Со всех сторон заполыхали мутно-

красные вспышки. Торниэн не спускал глаз с белого знамени, но никак не мог пробиться через

плотное кольцо окруживших его чёрных всадников. Он не раз бывал с отцом в битвах и без страха

смотрел в лицо опасности, но сейчас почувствовал, что боится: боится не вражеских мечей и стрел, а

того, что может умереть вот так, в пяти шагах от отца, так и не сумев ничего сказать ему.

Вдруг огромная чёрная масса стремительно налетела на него и сбросила с коня. Он не успел

встать – и вражеский всадник навалился сверху, схватив его за горло. Хрипя и задыхаясь Торниэн

вцепился в костлявые руки, пытаясь ослабить железную хватку. Он видел, как чёрное кольцо

сжимается вокруг белого знамени… как знаменосец упал, знамя накренилось – и несколько багряных

мечей одновременно полоснули по нему, разрезав почти до самого древка… как седовласый воин

отчаянно отбивается от целого десятка врагов… как он покачнулся и, схватившись за плечо, припал

на шею коня…

– Отец! – Торниэн сделал отчаянное усилие и, с размаху ударив кулаком в злобно-оскалившееся

лицо, оттолкнул огромное тело и, вскочив, рванулся вперёд. Старый Король медленно сползал с

лошади, одной рукой силясь зацепиться за гриву. Другая рука его бессильно висела, залитая кровью –

чёрная стрела торчала в плече у самого края кольчуги.

– Сынок! – хрипло выдохнул он и упал на руки Торниэна.

***

– Не пойдём через лес, – рассуждал Грэйккон, застёгивая плащ и закидывая за плечи мешок, -

Выйдем на Северный Тракт. Это чуть дальше, но мы сможем пройти большую часть пути по

хорошей дороге. Надеюсь, мы никого не встретим.

Они вышли из леса, когда сумерки уже сгустились настолько, что вокруг не было видно почти

ничего, кроме сплошной пелены дождя. Дорога была сильно размыта, но идти по ней было можно.

Айви радовалась, что не надо опять пробираться через чащу, рискуя сломать себе ноги.

Они уже приближались к тому месту Тракта, где узенькая тропинка ответвлялась влево, снова

уводя в лес, когда сзади из сырой серой мути до них глухо донёсся частый топот копыт. Грэйккон

схватил Айви за руку и, быстро стянув с дороги, толкнул прямо в мокрую траву. Не успели они

пригнуть головы, как мимо пронеслось несколько всадников на чёрных лошадях в развевающихся

чёрных плащах. Они летели так, словно их кто-то преследовал.

– Здесь не безопасно, – тихо сказал Грэйккон. – Они где-то совсем близко. Надо быть осторожнее,

– он легонько подтолкнул Айви, и они, пригнувшись, нырнули под кроны деревьев.

Когда впереди замаячил силуэт охотничьего домика, Грэйккон остановился и прислушался.

– Оставайся здесь. Я дам тебе знак, если всё в порядке…

Айви прислонилась к дереву, напряжённо вглядываясь в мутное пятно дома на фоне бледных

стволов деревьев. Наконец, в окошке мелькнул слабый огонёк, и она, облегчённо вздохнув,

перебежала поляну и скрылась в хижине.

Грэйккон вытаскивал из погреба большой горшок, подсвечивая себе сильно коптящей лампой.

– Так, тут масло… пригодится… – деловито пробубнил он, бухнув посудину на пол и опёршись на

локти, – Айви, там на полках, ты знаешь… коробочки с сушёными травами. В такую погоду не

станешь лазить по горам. Нужно взять всё, что можно. Неизвестно, удастся ли нам ещё раз прийти

сюда, – он, наконец, кряхтя, вылез из погреба и подошёл к окну. Осторожно взглянув в него и

прислушавшись, он слегка кивнул и чуть слышно пробормотал: – Вроде тихо… Давай, дочка,

поторопись, – и начал сгребать в мешок приготовленные узелки и свёртки.

Вдруг он резко метнулся к выходу и снова прислушался. Айви замерла.

– Лошади… Две… – Грэйккон медленно вынул меч и взглядом приказал Айви спрятаться. Тушить

светильник было поздно. Их заметили. Айви торопливо шагнула за ширму, отделяющую кухню от

комнаты и затаила дыхание.

Тяжёлые шаги за дверью прозвучали среди монотонного шума дождя, как раскат грома: кто-то

преодолевал высокую лестницу, прыгая через три-четыре ступеньки. Сердце Айви бешено

заколотилось. Она видела, как Грэйккон поднял меч – и клинок слабо блеснул в тусклом свете лампы.

В это мгновение дверь распахнулась, и высокий воин в серебристых доспехах ввалился в хижину.

– Айви, ты здесь? – знакомый голос звенел отчаянной тревогой.

– Торниэн! – выдохнул Грэйккон, выходя из-за двери и опуская меч, – Я чуть не зарубил тебя, как

вражью нечисть!

– Айви… где она? – Торниэн тяжело дышал, вода лилась с него ручьём.

– Я здесь, – отозвалась Айви, выходя из темноты.

– Прошу тебя, поедем со мной! Лошади там, внизу… Мой отец… Ему нужна помощь!

Глава 12

Старый Король

Айви, вздрогнув, проснулась и бросила быстрый взгляд в сторону кровати: старый Король спал,

лицо его было спокойно, дыхание тоже. Айви облегчённо вздохнула, мысленно пожурив себя за то,

что уснула в такой неподходящий момент. Но заботы и тревоги последних дней отняли у неё много

сил. И хотя она старалась не показать, что устала, но тёмные круги под воспалёнными глазами и

бледное лицо предательски выдавали её.

А прошедшая ночь запомнится ей надолго. По дороге от леса до пещеры её лошадь упала

дважды, оба раза поскользнувшись на жидкой глине. К концу поездки у Айви осталось только одно

желание: лечь и дать немного покоя собственному телу, которое болело так, будто по нему прошлись

молотком. Но увидев дрожащего Аркана с пеной на губах и двумя измученными седоками на спине,

она сразу забыла про ушибы и грязь, обильно стекающую с одежды. Торниэн осторожно спустил

отца с коня и понёс вглубь пещеры. Кто-то из воинов, охнув, стащил с Аркана седло и, накрыв

тёплой попоной, повёл выхаживать в пронизанную дождём темноту.

Несколько часов скачки с раной в плече вымотали государя до предела. Несмотря на то, что кость

не была задета и кровь кое-как сумели остановить сразу после битвы, Айви всерьёз волновалась за

него. Только под утро, заметив, как здоровый румянец начинает возвращаться на осунувшееся,

посеревшее лицо, она, наконец, позволила себе присесть и, едва коснувшись скамьи, уснула.

Она взяла кувшин и вышла в большой зал. В пещере стояла странная