— Мы ОБРЕЧЕНЫ! — взвыл дядя Руперт.

Уоррен не нашелся с ответом. Впервые он был, пожалуй, согласен с дядей.

Его любимый отель погибнет вместе со всеми, кто внутри.

Вот оно — окончательное доказательство: проклятие действует! Сотни лет, двенадцать поколений отель стоял невредим, а при нем, Уоррене XIII, погибнет. Страшнее всего, что он ничего не может с этим поделать. Не в его силах помешать такому огромному существу, и вступить в переговоры с Великой Восьмерицей тоже нет никаких шансов. Только смотреть беспомощно, как все, что он любил, ради чего трудился, обращается в прах.

Уоррен обменялся грустными взглядами со своими друзьями… родными. Все они разделяли его боль, все обнялись и тесно прижались друг к другу, готовясь встретить худшее.

— Все хорошее когда-нибудь кончается, — тихо молвил мистер Фриггс.

— Однажды кто-нибудь напишет книгу о твоих приключениях, — посулил мистер Вандербелли. — Жаль только, что это буду не я.

— Что ж, одни битвы выигрываешь, другие проигрываешь, — расфилософствовался Капитан Полуседая Борода. — Так жизнь устроена.

— Твой отец все равно гордился бы тобой, — сказала Петула, и Беатриса, а также шеф Буньон закивали, подтверждая ее слова.

— Чем тут гордиться? — забулькал дядя Руперт. — Катастрофа! Я так веселился в цирке, а ты все испортил, все пропало!

Внезапно раздался пронзительный свист:

— ЧИИИРП!

— Скетчи? — воскликнул Уоррен и выскочил из круга друзей. Он подбежал к иллюминатору, но щупальце Восьмерицы загораживало ему обзор. Он ринулся наверх, в холл, распахнул дверь на крыльцо.

Там уже сидел Скетчи и, раскинув щупальца, защищал вход от своей растерянной родительницы.

— Скетчи! — закричал Уоррен. — Ты вернулся!

Но его друг не обратил на него внимания. Он смотрел только на Великую Восьмерицу.

— ЧИИИИРП! — свистел он.

— ФРРРИИИИ? — грохнула в ответ Великая Восьмерица.

— Чирп! Чииирп! Чииииирп!

— ФРРРРИИИИ!

Значения этих звуков Уоррен не знал, но догадывался, что происходит: Скетчи уговаривал свою родительницу не губить отель. Он объяснял ей, что эти люди на борту — его друзья. Наконец, Великая Восьмерица осторожно размотала щупальце, и все на борту радостно закричали.

— Ты справился, Скетчи! Ты всех нас спас! — воскликнул Уоррен, обнимая любимого друга.

Скетчи обвил щупальце вокруг Уоррена, ответно его обняв.

— Чирп!

— ОГОНЬ! — заорал знакомый голос. Яркая вспышка и раздалось БУМ!

— ФРРРРИИИИ! — Великая Восьмерица яростно забилась — из пушки на подошедшем почти вплотную кораблике вылетела сеть и накрыла ее!

Тот кораблик, который, как думал Уоррен, сумел спастись, развернулся и снова вступил в бой. На борту — Бонни со своим попугаем, и такой разозленной Уоррен ее никогда не видел.

— ФРРРРИИИ! — Великая Восьмерица раскинула щупальца во все стороны и только сильнее запуталась в ячеях сети. Уоррен поморщился — даже со стороны было больно смотреть, как в резинистую кожу впиваются канаты.

— Отпусти дедулю сию минуту! — закричала Бонни. — А не то ты у меня попляшешь! Я тебя в клочья разнесу, если не отпустишь!

— ФРРРРРИИИИ! — завыла Великая Восьмерица и Скетчи вторил ей горестным свистом.

— Мы освободим ее, Скетчи! — пообещал Уоррен. — Мы в долгу не останемся.

Он побежал в рубку. Пусть пропеллеры слегка повреждены, отель держится в воздухе — значит, его план осуществим.

Уоррен направил отель к Великой Восьмерице, которая рвалась и билась и с каждым мгновением все более свирепела. Бонни заряжала пушку, суя в нее динамитные шашки.

Действовать надо было быстро, но осторожно. Опытной рукой Уоррен подогнал отель почти вплотную к морскому чудищу и направил пропеллеры так, чтобы перерубить ими канаты, из которых была сплетена сеть.

— Уоррен, это слишком опасно! — крикнула Петула. — Чуть промахнешься — пропеллеры ранят Великую Восьмерицу, тогда она совсем озвереет.

— Чиирп? — испуганно спросил Скетчи.

— Доверься мне! — Уоррен до боли сжал зубы. — Все получится.

Оставалось несколько сантиметров, и пропеллеры коснулись бы канатов, но тут — БУМ! — выпалила пушка.

— ФРРРИИИ! — Великая Восьмерица дернулась вправо и чуть не врезалась в отель. Уоррен вовремя нажал кнопку на панели и летучий корабль нырнул вниз, уходя от столкновения.

— А-а-а-а! — на одной ноте вопила Петула, а Скетчи испуганно свистел.

Небо окрасилось фейерверком, динамитные шашки взрывались одна за другой: БАЦ! БАЦ! БАЦ!

В окно рубки Уоррен видел, как Бонни злобно топает ногами. Но она быстро справилась с собой и вновь принялась заряжать пушку.

Великая Восьмерица неистово металась, мешая Уоррену точно рассчитать траекторию. Он то и дело вынужден был тоже бросаться из стороны в сторону, чтобы не задеть щупальце или, хуже того, шишкастую голову, которой Великая Восьмерица мотала в досаде.

— Постой же на месте! — вслух уговаривал он, хотя и понимал, что родительница Скетчи его не слышит. А если бы слышала, вряд ли бы поняла.

Скетчи закрыл глаза щупальцами.

— Чииирп!

Уоррен направил отель вниз, рассчитав так, чтобы…

… пропеллеры прорезали канат, не задев Великую Восьмерицу.

Сеть развалилась на части и затонула. Великая Восьмерица свободна!

БУМ! снова выпалила пушка. Поскольку Восьмерице уже не мешала сеть, она легко увернулась от снаряда. Все семь глаз, горя ненавистью, уставились на кораблик, и Восьмерица ринулась к нему. Бонни замерла в ужасе, понимая, что чудище таких размеров ей не остановить. Взметнулось великанье щупальце — опустится и разнесет кораблик в щепки.