Внутри пещера блестела и переливалась всевозможными минералами и фосфоресцирующими кораллами. Золота не было. Не было никаких сокровищ. Легенда о кладе Великой Восьмерицы — всего лишь легенда, осознал Уоррен.

Но стены были сплошь изукрашены рисунками, изысканными пиктограммами, выведенными биолюминесцентным углем.

— Похоже, родительница Скетчи — тоже художник, — заметил Уоррен, осмотрев эту галерею.

— Чирп! Чирп! — Скетчи указал на одну из стен пещеры.

— Уоррен, кажется, эти картинки складываются в историю, — сказала Петула.

Уоррен присмотрелся: картинки красивые, но сюжета он так и не уловил.

— Не переживай, — сказала Петула, — я-то благодаря маме научилась разбирать пиктограммы. Я переведу тебе.

— ФРРРИИИ! — пророкотала Великая Восьмерица и обвила щупальцем Скетчи.

— Как это грустно, — сказал Уоррен. — Хоть мой дед спас тебя от Жака Ржавые Боты, ты так и не смог тогда вернуться домой. Как же тебе было страшно!

Скетчи свистнул и печально закивал. Подобрав обломок светящегося мела, он принялся яростно рисовать на стене, рассказывая собственную историю. Уоррен присмотрелся и обернулся к Петуле.

— Расшифруешь? — спросил он.

— Минутку, — отозвалась она. — Кажется, я понимаю…

Петула договорила, и Уоррен, чуть не плача, кивнул.

— Я тоже рад, что познакомился с тобой, Скетчи. Ты стал моим первым другом. Я всегда буду это помнить.

— Чирп! — радостно просвистел Скетчи.

— Чирп! Чирп! Чирп! — подхватили десятки голосов, и множество копий Скетчи высыпали из укрытия. Они появились из-за камней и растений и из маленьких ямок в песке, окружили Скетчи, засвистели радостно.

— О, родственнички! — расплылся в улыбке Уоррен. — Они все рады тебе!

— ФРРРРИИИИИ! — проревела Великая Восьмерица, заключая в нежные объятия всех своих детей и Уоррена с Петулой.

Уоррен прижал ладонь к внутренней поверхности пузыря.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он Скетчи, — но я счастлив, что тебе удалось вернуться домой, к своим.

Скетчи печально засвистел, обнимая пузырь с Уорреном и Петулой.

— Нам пора, — сказал Уоррен, глотая слезы. — Пусть у тебя все будет хорошо, Скетчи!

Всхлипывая, Уоррен и Петула поплыли вверх. Скетчи и вся его семья махали им щупальцами на прощанье и свиристели, как целая стая птиц. Великая Восьмерица присоединила к хору свой музыкальный баритон.

Они выскочили на поверхность и увидели поблизости качавшийся на волнах отель. На крыльце их ждали, улыбаясь, мистер Фриггс, шеф Буньон, Беатриса, мистер Вандербелли и даже дядя Руперт. Все разом протянули руки, ухватили детей и втащили их на борт.

— Мы уже волноваться начали! — Шеф Буньон крепко обнял Уоррена. — Думали, вы захотите навсегда поселиться там, под водой.

— И бросить родных? — улыбнулся в ответ Уоррен. — Никогда!

Лишь когда отель лег на обратный курс, к острову пиратов-пенсионеров, Уоррен сообразил, что так и не попросил Великую Восьмерицу снять с него проклятие.

Но поскольку сокровища Великой Восьмерицы оказались легендой, наверное, и волшебной силой снимать проклятие она тоже не обладала.

Большинство легенд — «всего лишь» легенды: они пробуждают воображение и побуждают действовать, и в этом их предназначение.

— Спасибо, что показал нам: наши старые кости еще годны для новых приключений, — сказал Уоррену Акулыч.

— Верно, верно! — подхватили престарелые пираты.

Отель причалил напротив Отрадного Приюта после Долгих Испытаний и Славных Приключений. Уоррен прощался с гостями, пожимал одну морщинистую руку за другой, когда пираты сходили на берег.

— Без вашей помощи мы бы не спасли Скетчи, — приговаривал он. — Вы все славно потрудились и заслужили отдых.

ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! Жак Ржавые Боты бил железной ложкой в кастрюлю, стоя на берегу. На нем был передник в складочку, нос припудрен мукой.

— Обед! Обед! — провозглашал он. — Оладьи готовы.

— Я буду шкучать по вкушной пишше в твоем отеле, — шепнул Уоррену беззубый пират, сходя по трапу вслед за остальными.

— Хватит ворчать! — упрекнула его Бонни.

— Похоже, Ржавые Боты уже привык к жизни пенсионера, — заметила Петула.

— Погоди еще, — возразил Капитан Полуседая Борода. — Он соскучится и, не успеешь опомниться, удерет навстречу новым приключениям.

— Лишь бы никого больше не похищал, — примирительно подытожил Уоррен.

— Значит, прощаемся, капитан? — спросила Петула. — Оладьи стынут.

— Хм, если вы не возражаете, я бы лучше остался в вашем экипаже. Мы с Жаком не ладим, и я слишком здоров и бодр, чтоб уходить в отставку.

— Конечно! — обрадовался Уоррен. — Мне в рубке очень пригодится настоящий морской волк.

Капитан Полуседая Борода отдал честь и пошел обратно в отель.

— Запущу двигатель и подготовлю судно к отплытию.

— Кхе-кхе! — кашлянула Бонни, приближаясь к Уоррену. Она хмурилась и ковыряла носком башмака песок. — Я просто хотела, э, сказать спасибо. И прости, что мешала тебе. Я хотела, чтобы дедушка меня похвалил, хотела помочь ему найти Великую Восьмерицу. Он всю жизнь только об этом и говорил. Но я дурно обошлась с тобой, а ты был ко мне добр.