Родился в Полтаве в семье слесаря, единственный ребенок. Не ходил в садик, школу окончил там же, в Полтаве. Поступил в Киевский Политех, окончил факультет машиностроения. Устроился в автосалон, где и работал вплоть до ареста. Собственно, все.

Здесь нет ничего примечательного. Точнее, примечательно как раз то, чего здесь нет. Малахов сумел, по всей видимости, за полчаса разговора вывернуть наизнанку психику Дима. Вчера ночью по двум-трем моим фразам он понял, что я искал помощи у ферзя, и этим ферзем была женщина. Надо полагать, навыки самого Малахова сравнимы с рангом ладьи. А теперь вопрос: когда и где он их получил?

На подготовку пси-тэ требуется от пяти до восьми лет. Ее нельзя начинать в подростковом возрасте или ранее – психика ребенка тогда еще недостаточно сформирована. Оптимальный возраст для старта обучения – шестнадцать лет. Студенчество? Работа в автосалоне? Ничто из этого не совместимо с подготовкой пси-тэ. Это – весьма основательная учеба, сопровождаемая активной практикой, личной терапией, периодическими депрессиями, иногда – ломкой характера…

– Владя!.. Так здорово, что ты зашел!..

Бетси подбежала ко мне, распахнув руки для объятий. Я уставился на нее.

– Услышала шорох в кабинете, зашла – а тут ты! Как приятно!..

Она наткнулась на мой взгляд и умолкла.

– Здравствуй, Бетси.

– Что с тобой, Владя? У тебя все в порядке?

– Извини мою неприветливость. Я просто сейчас занят.

Она глянула краем глаза на экран и заметила файл Малахова прежде, чем я свернул его.

– Владя… Все хорошо? Ты выглядишь очень печальным…

Она заботливо склонилась надо мной, меня передернуло от раздражения.

– Я не печален, я здоров и активен. И сосредоточен на задаче, которую намерен решить.

Бетси села на стол передо мной.

– Знаешь… Иногда случаются вещи, которые нельзя изменить. Все, что можно сделать, – это принять их. Понимаешь? Когда ты примешь то, что случилось, тебе станет легче. Хочешь, я постараюсь помочь тебе?

– Принять, да… – я ухмыльнулся. – Хорошая, однако, идея. Ты в курсе, Бетси, сколь многое человек способен принять? Рабы на плантациях, например, считали, что их жизнь вполне приемлема, особенно если сравнивать с рабами на рудниках. Бомжи в переходах – тоже известные мастера всепринятия.

Я выдернул флешку из разъема, поднялся.

– Отвечая на твой вопрос, все ли у меня в порядке. Нет, Бетси, в порядке не все. Я удивлен, что все в порядке у всех вас.

И я покинул кабинет.

Чёрный список

– Здравствуй, Алена.

Алена Давиденко, вдова ладьи, смотрела на меня в полуоткрытую дверь. На ней халат, она боса и бледна, она редко выходит из дому – это угадывалось по ее многодневной, безнадежной неряшливости. Вопрос: «Зачем ты пришел?..» – был неприятно явственен в ее взгляде.

– Здравствуй, – нехотя произнесла она.

– Как ты?

– Да вот так. Обхожусь как-то. Ты не думай, помощь мне не нужна…

«…от тебя» – не договорила она.

– И ты не думай. Я пришел не помогать. Мне нужен твой телефон.

– Что, прости?..

– Твой старый сотовый, на который звонил Дим. Ты им больше не пользуешься, но и не продала. Он где-то лежит, спрятанный в темный угол. Дай его мне.

– Зачем?

Я молча смотрел ей в глаза.

– Так зачем?

Я смотрел и ждал. Молчание – хороший инструмент.

– Не дави на меня, – не то потребовала, не то попросила Алена.

– Дашь телефон – перестану.

Девушку передернуло. Она ушла вглубь квартиры, не предложив мне войти. Я ждал ее, слушая, как урчит в шахте лифт.

Алена вернулась и протянула мне трубку, глядя в сторону. Я включил телефон. Она дернулась забрать его, опустила руку, потянулась вновь.

– Не волнуйся, я не стану читать сообщения. Меня интересует черный список.

– Черный список?..

– Видишь ли, Дим звонил тебе четырежды перед смертью, но ты не приняла эти звонки. У меня возникла занятная догадка, отчего так вышло.

И я поднес сотовый к ее глазам: на экране, единственным номером в черном списке, значился номер Вадима Давиденко. Алена ахнула.

– Не может быть!.. Я не вносила его в черный список! С чего бы?.. Я вообще не пользовалась черным списком!

– Я знаю, что это не ты. А вот сам Дим мог бы.

– Зачем?..

Идея моя была такова. Диму почему-то очень нужно было на глазах у Малахова позвонить жене. Предвидя это и не желая беспокоить Алену, он взял ее трубку и сам внес себя в черный список. Вечером у Малахова набрал номер жены, показал, что идет вызов… Причина – неясна, но все же, хотя бы направление для мысли.

– Не понимаю пока что, Ален. Пойму – скажу. Ты вспомни, пожалуйста: Дим брал у тебя телефон в тот день?

– Нет… не помню… нет, помню: не брал. Он звонил мне утром с работы. А вечером заехал перекусить буквально на полчаса, я сидела с ним на кухне, он к мобилке даже не прикасался…

Алена говорила бегло, чтобы не дать воспоминаниям накрыть себя. Но не справилась, на глаза навернулись слезы.

Я вернул трубку, тихо произнес:

– Спасибо. Все же, если вспомнишь, – скажи мне.

Вдова всхлипнула, сглотнула.

– Почему ты соврал мне, почему?

Это она о картах Таро. О том, как гадал ей на пикнике, и рядом с картой Дима выпал аркан Смерть, и я тогда и представить не мог, что трактовка так чудовищно прямолинейна.

– А ты сама как думаешь – почему? – холодно спросил я. – Составь список возможных объяснений, выбери то, что тебе по душе.

Ее губы вздрогнули от обиды и злости. Алена возненавидела меня в середине июня. В тот день, когда мы снова плакали друг у друга на плече и я, по глупости и по пьяни, выболтал, что знал, что Дим в тот день пойдет к Малахову. Месяц, второй я тоже винил себя в этом, выгрызал себе сердце и печень по ночам. Вымаливал индульгенцию то у собственной совести, то у Димовой вдовы. Давал ей возможность обрушивать на меня новые, новые тонны боли, обиды, страданий… Но это было летом. Сейчас у меня другие цели.

– Почему ты не удержал его? – прошептала вдова, давясь слезами. – Ты же знал, что он опасен, этот псих! Ты предчувствовал, на картах гадал. Зачем ты отпустил его? Почему хотя бы не предупредил меня?..

Желание обнять ее, вспыхнувшее было в центре груди, я отследил, взял двумя пальцами, скрутил в узелок.

– Алена, ты хочешь найти виновного? Тут у нас совпадение: я тоже его ищу. Ты полагаешь, я подойду на роль виновного? Прости, но нет. Доказательная база против меня весьма слабенькая.