Сашка от облегчения даже всхлипнула.

Лицо привалившегося к косяку Даниила выражало глубокое недоумение, а глаза блуждали по слабо освещенной гардеробной, пока не остановились на чем-то. Сашка обернулась. В дверях стоял длинный, нескладный Чистиков с огромными, крепко сжатыми, побелевшими кулаками.

Сашка Чистиков всю жизнь был невероятно худ, словно его вытянули в длину, совершенно лишив этим толщины. И еще у него были удивительно крупные, тяжелые ладони, словно перчатки у игроков в бейсбол. Те, которыми они ловят свои мячики.

Разглядев причину своего падения, Даниил встряхнулся, грязно выругался и, набычившись, двинулся к Чистикову, и тогда Сашка увидела, как тот, разжав кулак, хлопнул наотмашь своей огромной тяжелой ладонью противника по физиономии. Даниил ойкнул, отлетел на пол и остался там лежать, потирая щеку и с ужасом таращась на Чистикова.

– Пошли, – сказал Саша, протягивая Сашке руку.

Девушка утерла слезы, оказывается, она даже плакала от отчаяния, одернула платье и двинулась прочь из гардеробной, но на пороге остановилась и, вернувшись к распростертому на полу похотливому козлу, врезала ему с размаху по заднице носком туфли, а потом подумала и добавила еще разок.

– Лежачих не бьют, – робко заметил из-за спины Чистиков.

– Это вы не бьете, а я с удовольствием, – выпуская пар, ответила Сашка, но бить больше не стала, а вышла из гардеробной.

Они с Чистиковым, не сговариваясь, двинулись в прихожую и, молча одевшись, покинули вечеринку тихо, по-английски, ни с кем не прощаясь.

До дома они ехали так же молча, Чистиков молчал из чувства такта, Сашка от стыда, и только возле лифта, прежде чем войти в кабину, она осмелилась взглянуть своему верному рыцарю в лицо и, положив руку на рукав его куртки, произнесла с чувством:

– Спасибо. – Потом картинно взмахнула ресницами, вошла в лифт и нажала кнопку.

Чистиков остался стоять внизу, слушая, как она поднимается на свой этаж.

– Девушка, извините, – услышала за спиной чей-то оклик Сашка.

Она как раз выходила из офисного центра «Рыбный путь» после беседы с несколькими сотрудницами фирмы, на которых, как наиболее перспективных, указала вчера секретарша покойного Рогутского. Увы, ни одна из них никогда не видела Огородникову, ни вместе с Рогутским, ни отдельно. А точнее, даже если и видели, то в упор не замечали. Как оказалась, ни одна из них не знала в лицо никого из обслуживающего офисный центр персонала. Мало ли кто там полы драит!

Настроение у Сашки резко испортилось. Как и где теперь искать свидетелей связи Рогутского с Огородниковой, она не знала. Может, у охранников спросить, у Павла Казимировича, безнадежно размышляла девушка, понимая всю несостоятельность идеи, когда ее окликнул незнакомый женский голос.

Саша обернулась. К ней от лифтов спешила незнакомая полноватая женщина, точнее, девушка. В строгом деловом костюме, с убранными в прическу темными волосами.

– Извините, это вы по поводу Рогутского расспрашивали? – подойдя к Саше, негромким, так, чтобы ее не услышали окружающие, голосом произнесла незнакомка.

– Да, – чувствуя, как по телу бегут волнительные мурашки, ответила Саша, поедая ее глазами.

– Мы можем пройти в кафе, здесь не очень удобно разговаривать, – предложила девушка, оглядываясь на двери кафетерия.

– Конечно, – торопливо согласилась сыщица, готовая идти куда угодно, лишь бы доказать связь Рогутского с Огородниковой.

Они уселись за первый попавшийся свободный столик, он оказался в углу, и рядом, как по заказу, не было посетителей.

– Скажите, вы расследуете обстоятельства смерти Виталия Рогутского? – сложив перед собой сцепленные в замок руки и напряженно глядя Сашке в глаза, спросила девушка.

На вид ей было лет тридцать или около того, а может, ее взрослили полнота и строгий взгляд, автоматически отмечала Сашка, понимая, что надежды на раскрытие убийства Алены Огородниковой тают на глазах.

– А вам известны какие-то факты, позволяющие думать, что это убийство? – без всякого интереса спросила сыщица, не спеша задавать свой главный вопрос, услышать «нет» она всегда успеет.

– А разве вы не из-за этого к нам приходили? – в свою очередь, откидываясь на спинку стула, спросила женщина.

Или все-таки девица? Вот сейчас как-то сдулась, утратила строгость и вроде помолодела.

– Я думаю, что, прежде чем продолжить разговор, нам стоит представиться друг другу, – вспомнила вдруг Сашка о таком упущении. А вдруг эта девица ей понадобится, а она даже не будет знать, как ее зовут и где ее искать. – Я Александра Петровна Пономарева, сотрудник районного следственного комитета, – представилась сыщица, научившаяся виртуозно обходить вопрос о собственном звании и должности. – А ваше имя?

– Сорокина Яна Викторовна, – словно неохотно представилась девица. – Начальник отдела продаж.

– Очень приятно. Так что вы хотели мне сообщить? – мягким, дружелюбным голосом спросила Сашка, наклоняясь к собеседнице. Начальник отдела продаж, значит, все-таки уже тетка, решила она для себя возрастную дилемму.

– Да нет. Я просто думала… – как-то неопределенно пожала плечами Сорокина. – Я просто спросить хотела.

Сашка с недоумением смотрела на начальника отдела. Она что, спешила за ней вдогонку только для того, чтобы узнать, сам умер Рогутский или его грохнули? Ну не идиотка ли? А с виду производила впечатление взрослого серьезного человека, с досадой заерзала на стуле сыщица, глядя на сидящую напротив женщину. Но все же решила спросить, уж коли они встретились и даже уселись в кафе, а вдруг чудо случится?

– Скажите, вы никогда не видели Рогутского разговаривающим с этой женщиной? – И она в который раз за день достала из портфеля фото Огородниковой.

Сорокина внимательно вгляделась в фото и спустя минуту уверенно покачала головой:

– Нет. А кто это?

– Ваша уборщица. В смысле, эта женщина работала уборщицей в бизнес-центре, – пояснила Саша, решив не объяснять Сорокиной, кем она приходилась Рогутскому, раззвонит еще по всей компании. – Вы точно не видели их вместе?

– Нет. Рогутский был не из тех людей, кто станет беседовать с уборщицами. А что, она имеет отношение к его гибели? – снова вернулась Сорокина к прежней теме.

– Нет, – убирая фото обратно в сумку, сухо ответила сыщица и буркнула себе под нос: – Скорее уж он к ее.

Но, видимо, Сорокина ее бормотание расслышала, потому что снова наклонилась к столу и, опять сосредоточенно нахмурив брови, переспросила:

– Он к ее? Рогутский имеет отношение к смерти уборщицы? Я вас правильно поняла?

На этот раз Сашка внимательнее посмотрела на тетку. Ее голос заставил сыщицу сосредоточиться, таким голосом сплетницы не разговаривают. Да и вообще, начальник отдела вряд ли станет бегать по этажам в поисках свежих сплетен, не зря же ее начальником назначили? Может, она все же что-то знает, но боится нарваться на неприятности?