— В том-то и дело, что точно не знаю, но предполагаю, что, посадив «Мисс Беларусь», Власов получил удовольствие и решил повторить то же самое с вице-мисс Дольск.

— Ну, во-первых, не Дольск, а дольская школа № 3, — поправила меня Света, — а во-вторых, Сергей Сергеевич простил Варю и в знак примирения послал ей огромный букет белых лилий.

Я сразу вспомнила про лилии, вызвавшие у нее аллергию. По срокам все вроде совпадало.

— А почему Игорь Константинович сам мне не рассказал об этом? — спросила я.

— Я же вам уже говорила, он боялся навредить Варе. Когда я пришла к нему, муж рассказал мне о вашем визите. Знаете, мы с ним очень переживаем за судьбу Котляровой. Когда до нас дошли слухи, что ее подозревают в убийстве, Игорь попросил своего юриста узнать детали расследования. Оказалось, что Варя застрелила Кулика, потому что тот ее домогался. Поверить в это было невозможно. И дело не только в Котляровой, которая очень богобоязненная, но и в ее директоре. Она мне немного о нем рассказывала. Если бы Кулик был сексуально озабоченным извращенцем, то эти наклонности проявились бы раньше.

— И что же Варя рассказывала о Валерии Михайловиче, а главное — когда?

— Мы с Игорем приезжали поздравить ее с днем рождения, а было это примерно за неделю до убийства. Знаете, Варя нас не приглашала, но очень обрадовалась, что мы пришли. По-моему, она даже ждала, что кто-то о ней вспомнит — наготовила салатов, нажарила котлет, пироги испекла. Только кроме нас никого не было. Варе явно хотелось выговориться. Она сказала, что к осени точно заберет сынишку. Кстати, вы знаете, что у Вари есть сын?

— Да, я в курсе ее семейной истории.

— А еще она рассказывала, какой в «XXI веке» был стервозный коллектив и как она постепенно налаживала отношения с коллегами. Честно слово, я бы уволилась после первого же розыгрыша! А она всех прощала. Ее на бабки кидали, а она, вместо того чтобы требовать возвращения долга, приносила самодельные тортики и угощала зловредных сотрудниц. Знаете, Татьяна, я где-то прочитала такую фразу: «Прощение — это аромат, который фиалка оставляет на сапоге, раздавившем ее». Это про Варю, она точно как та фиалка. Кстати, что касается начальства, то оно ее очень ценило. Помнится, Котлярова рассказывала, что ей несколько раз приходилось задерживаться на работе по личной просьбе директора, чтобы подготовиться к важным переговорам. Я тогда еще поинтересовалась у Вари, не положил ли Кулик на нее глаз. Она даже обиделась на меня. Если бы там что-то было, какие-то попытки заигрывания, Котлярова непременно рассказала бы мне об этом. Мы всегда делились друг с другом своими женскими тайнами.

— Может, она постеснялась откровенничать при вашем муже?

— Игорю тогда постоянно звонили по работе, и он уходил на кухню с телефоном. Так что Варя могла рассказывать мне обо всем. Собственно, с кем ей еще было делиться такими секретами, если не со мной? Я бы ей посоветовала, как поставить директора на место, — со знанием дела произнесла Светлана, потом о чем-то задумалась. — Я так понимаю, вас наняла вдова. Значит, она не верит, что ее муж был способен приставать в офисе к молоденьким сотрудницам. Это наверняка кто-то из сотрудников фирмы Варю подставил. А Власов тут совсем ни при чем. Тем более у него сейчас все в порядке с личной жизнью. Он уже полгода живет с одной бизнес-леди…

Я вдруг поймала себя на мысли, что до сих пор не сделала нечто очень важное — не поговорила со вдовой Кулика. Пора было восполнить этот пробел. Но захочет ли эта женщина общаться со мной? Она ведь потеряла не только мужа, но и его доброе имя…

Света что-то говорила о новой пассии Власова, но я слушала ее вполуха. Мне было уже ясно, что он не имеет никакого отношения к убийству директора строительной фирмы. Впрочем, как и Игорь. Меня вполне устроило объяснение Парамоновой — ее муж не хотел навредить Варе, поэтому не сказал ничего лишнего. Надо было раскручивать другие версии, причем в ускоренном темпе.

— Вот, возьмите, пожалуйста, — Парамонова протянула мне конверт.

— Что это? — спросила я.

— Деньги. Я же говорила вам по телефону, что оплачу ваши услуги.

— Они уже оплачены.

— Варя должна быть оправдана! Эти деньги, — Светлана положила конверт мне на колени, — должны расширить ваши возможности.

— К сожалению, это тот случай, когда наличие денег не влияет на временной фактор.

— Временной фактор? Что вы имеете в виду?

— Первое заседание суда над Котляровой состоится уже в ближайший понедельник.

— Сегодня — пятница. Время еще есть. Возьмите, это то малое, что я могу сделать для Вари. — Светлана резко поднялась со скамьи. — Спасибо, что согласились встретиться со мной. Мне пора.

Парамонова, не оглядываясь, зашагала к ближайшему выходу из парка. Она ушла так стремительно, что я даже не успела возвратить ей конверт. Ладно, вернуть деньги, если они мне не понадобятся, я всегда успею. А вдруг понадобятся? Оказывается, в наше жестокое и прагматичное время еще остались люди, чьи сердца не обросли коростой равнодушия. Варя, наверное, даже не подозревала, что о ее судьбе беспокоились соседи по съемной квартире, школьная подруга… Я вдруг вспомнила о родителях Варвары, о ее старшей сестре и брате. Неужели им нет никакого дела до нее?

Мы расстались со Светланой уже в седьмом часу вечера. Я решила не откладывать визит к вдове Кулика на завтра. Рабочий день уже закончился, так что шанс застать дома Ольгу (так называл ее Шумилов) был велик. На месте я была примерно через полчаса. Хоть фирма, которой до недавнего времени руководил Валерий Михайлович, занималась возведением новых домов, его семья жила в пятиэтажке, построенной в середине прошлого века. Когда я подошла к нужной парадной, дверь неожиданно отворилась. Женщина с маленькой собачкой на руках вышла во двор, оставив мне вход открытым. Воспользовавшись этим обстоятельством, я вошла в парадную и стала неспешно подниматься по лестнице, продумывая, с чего начать разговор. Мне очень не хотелось, чтобы он прекратился на первой же минуте. Нужная квартира оказалась на последнем, пятом, этаже, но пока я поднималась, так и не придумала «магической» фразы, которая наверняка бы заставила Ольгу впустить меня в свою квартиру, да и в душу.

— Ну и кого ждем? — без всякого стеснения поинтересовалась старушка, выглянувшая в приоткрытую дверь соседней квартиры.

— Ольгу Кулик. Она ведь здесь живет? — Я кивнула на дверь с ромбиком «38».

— Так наша вдовушка пару минут назад пошла со своей собачкой гулять. Вы что же, разминулись с ней?

— Выходит, что так, — ответила я. — А где она обычно гуляет?

— На пустыре — через два дома отсюда, вверх по улице.

Оказывается, я столкнулась с Ольгой у парадной, но не поняла, что это она. В этом не было ничего странного, я ведь не знала ее в лицо, а траурную одежду Кулик уже не носила.

Подъехав к пустырю, я обратила внимание, что Ольга прогуливается там не одна, а с мужчиной примерно ее же возраста. Если бы не поводок в его руках, я бы подумала, что он пришел сюда исключительно ради общения с Ольгой. Незнакомец то и дело брал ее под локоток, заглядывал ей в лицо и, как мне показалось, больше говорил, чем слушал. Со стороны было видно, что вдову это общение не только не напрягало, оно ей даже нравилось — она улыбалась и постоянно кивала в знак согласия. Это наблюдение заставило меня задуматься о том, а не причастна ли Ольга к убийству своего мужа? Не так уж много времени прошло после трагической смерти ее супруга, а вдовьей печали на ее лице уже не наблюдалось. Мотивов у нее могло быть много. Во-первых, наследство, во-вторых, новая любовь, в-третьих, месть. Возможно, Ольга узнала о том, что ее супруг изменяет ей с молоденькими сотрудницами, и заказала его. Сразу же напрашивался вопрос — кому?