На бледном лице друга замелькали красные пятна.

– И правда, ашаи, вы, должно быть, ужасно невнимательны, – повернулся к нему император.

Мужчина что-то пробубнил в ответ, повелитель спросил что-то еще. А я видела лишь пристальный, чуть ироничный взгляд Черного палача, направленный только на меня.

Внезапно весь мир будто начал замирать, останавливаться, сокращаясь до нас двоих.

Грегор еле заметно улыбался, будто передавая мне через стол какую-то одному ему понятную мысль. Мысль, которую я не понимала, но от которой щеки стремительно краснели, а под ребрами занимался настоящий пожар.

Мне хотелось, чтобы он отвернулся и одновременно, чтобы не отворачивался. Чтобы продолжал смотреть. Хотелось снова услышать его спокойный, уверенный голос.

Кусок не лез в горло. Кушать давно расхотелось. Сердце стучало слишком быстро.

И вдруг черные глаза мужчины вспыхнули знакомым алым блеском. Опасно-знакомым…

По позвоночнику вниз ухнула обжигающая лавина странного, будоражащего предчувствия.

На губах Грегора Вильерт медленно расцветала темная улыбка.

Я не слышала больше ничего, кроме биения собственного сердца. Кроме стука крови в висках. И не могла отвести взгляда от мужчины, а он даже не пытался скрыть собственное внимание.

Напряженное, дерзкое.

А затем Грегор медленно уперся локтями в стол и…

Начал снимать перчатки…

Один палец за другим. Пока, наконец, широкие ладони не оказались абсолютно обнажены.

Мужчина сцепил руки в замок, и воздух начал знакомо сгущаться. Он проникал в легкие, обжигая, опьяняя. Как жидкий яд. Как золотая отрава.

Как смертельный наркотик, от которого невозможно отказаться.

И я совершенно отчетливо понимала одно: это была магия Черного палача.

“Значит, вы можете заставить человека испытать любую эмоцию?..”

“Есть сложные эмоции… Страсть, желание… Сердце должно забиться быстрее. В венах в этот момент бурлит огонь…”

Я вспоминала его слова и с дрожью в коленях чувствовала, как все, что он описывал, происходит со мной.

“Их сложно передать на расстоянии… Но однажды, я уверен, это удастся мне без труда…”

Неужели он и вправду может колдовать, не касаясь меня руками? Или это я просто схожу с ума?

Жар ударил в голову, проник в мозг, в мышцы. Тысячей маленьких молний прошил позвоночник. Низ живота скрутило горячей судорогой.

Я напряженно выдохнула, подавив всхлип.

– Что с тобой, дорогая? – спросил Бэйлор, внезапно посмотрев на меня.

– Мне… жарко, – хрипло выдавила в ответ, переведя взгляд с друга вновь на Палача.

Уголки рта Грегора были еле заметно приподняты, а глаза блестели хищным, темным блеском.

– Это я вижу, у тебя все лицо красное, – продолжал Бэйл, нахмурившись.

У меня закружилась голова. Я не могла отвести взгляда от мастера пыток. И даже опустив голову, сквозь ресницы продолжала разглядывать его дерзко изогнутые губы, мысленно касаясь жесткой линии подбородка, очерчивая тонкую линию вен на шее…

Черные глаза сверкнули.

В этот момент волна обжигающего желания накрыла меня с такой силой, что я тихо ахнула, хватая ртом воздух, и сдвинула ноги под столом.

Между бедер вспыхнул проклятый пожар. Сумасшедшая, животная пульсация, вышибающая все мысли из головы. Оставляющая чуть ли не одну единственную настойчивую необходимость: опустить руку вниз и удовлетворить себя прямо здесь. Или сойти с ума.

Бэйлор тихо ругнулся.

– Лил, может, корсет слишком туго затянут? – спросил он озабоченно.

– Нет, мне… просто немного не хорошо.

Говорить было почти невозможно.

– Проводить тебя на балкон?

– Нет, я… сама, – нервно бросила в ответ, тут же вставая.

Руки мелко дрожали. Никогда прежде мне так сильно не хотелось заняться простым сексом. Тело горело, вся кожа превратилась в один сплошной оголенный нерв.

Извинившись, я выбежала из зала, направляясь к ближайшему соседнему балкону. В коридоре было несколько выходов, которые вели к небольшим, полукруглым лоджиям. Дернув дверь, я скрылась на одной из них, тяжело дыша.

Прижалась спиной к холодной колонне, запрокинула голову и закрыла глаза. Легкий ветерок коснулся лица и груди, принося небольшое облегчение. Но сердце все еще стучало слишком быстро. А в голове был только Черный палач. Только его губы. Руки, скользящие по разгоряченной коже…

В этот момент я вдруг подумала, что это странно. Грегор Вильерт определенно был очень сильным магом. Сильным и совершенно бессовестным. Но меня смутило не это. Он оказался способен внушить мне на расстоянии сексуальное желание. В течении нескольких секунд заставить меня буквально мечтать о любви. Но каким образом он мог заставить меня думать именно о себе? Почему из всех мужчин в зале я мечтала и мечтаю до сих пор именно о нем? Разве может мастер черного потока кроме эмоций внушить еще и мысль?

Ответ на этот вопрос я боялась искать, потому что и так, подсознательно, прекрасно его знала.

Нет, не может. Мастер черного потока способен вызвать желание, но он не способен выбрать предпочтения самого человека.

А, значит, это я, я сама хочу Грегора Вильерт…

Это было уже настоящее сумасшествие.

Даже без присутствия Черного палача я никак не могла успокоиться. А все потому, что ужасное понимание собственного влечения накатило штормовое волной. Я слишком отчетливо продолжала видеть перед глазами темные очертания мастера пыток. Его широкие плечи, короткие, немного кудрявые волосы, падающие на лоб. Сильные руки, которые я почти чувствовала на своем теле.

Между ног пульсировал огонь, заставляя кусать губы.

– Проклятье, – тихо прошептала я сквозь зубы, чувствуя, что никак не могу успокоиться.

И вдруг из-за спины неслышно появилась мужская фигура. Словно выплыла из моих непристойных фантазий. Соскользнула с лезвия моего безумия.

– Вы!.. – выдохнула я с яростью и желанием, которое вряд ли удалось скрыть.

Голос дрожал, став густым и горячим.

– Я… – прошептал Черный палач.

И вдруг резко обхватил мое лицо руками в перчатках и жадно поцеловал, прижимая к холодному камню колонн.

Огненная бездна… Ураган, разносящий в щепки мысли, тело, душу…

Сопротивляться не было сил. И желания не было. Кровь мгновенно вспыхнула от одного присутствия здесь Грегора Вильерт. От его пьянящей близости. От его губ, сладких, как тростниковый сахар, дурманящих, как горячее вино.