– Мне кажется, он писал это несколько по другому поводу. – Александр невольно усмехнулся. Его всегда веселила привычка полковника вставлять цитаты из классиков марксизма-ленинизма в самых неожиданных местах. Должно быть, крепко его достали в свое время замполиты этим «самым передовым в мире учением»!

– Возможно, возможно, – легко согласился Синько, – давненько я его труды не читывал, может, и попутал чего. Но я тебе звоню не по этому делу. – В трубке ненадолго повисла тишина, словно полковник раздумывал, говорить, чем вызван этот ранний звонок, или нет. Наконец, словно решившись, трубка вновь заговорила: – Дело такое, Скиф, но твой отпуск, похоже, накрылся медным тазом. Извини, труба зовет...

Внутри Александра что-то явственно с грохотом рухнуло. Наверное, это рухнули все его планы на ближайший месяц, в которых присутствовали море, солнце, женщины, домашнее вино, но напрочь отсутствовал полковник со своими срочными заданиями.

– Что, на мне свет клином сошелся? – Скиф заканючил скорее для проформы, так как хорошо знал: раз дергают из отпуска, значит дело действительно серьезное. – У меня уже билет в Сочи куплен...

– Скиф, ну что ты как маленький! В первый раз, что ли? Билет сдай, отпуск переносится, да еще доплату за ликвид получишь. Ну не мне тебе объяснять. – Трубка резко сменила тон. Теперь в голосе полковника улавливались приказные нотки. – Короче, завтра жду тебя в своем кабинете в девять ноль-ноль, и чтобы никаких абстинентных мучений. Ясно?!

– Так точно, – печально выдохнул в трубку Александр.

– Тогда до завтра. – В трубке раздались короткие гудки.

Саня отключил телефон, застыв на стуле в позе роденовского мыслителя, а подумать ему было о чем.

С того времени, как он начал работать в Отделе, штат ликвидаторов увеличился всего лишь на два человека. Такой малый приток свежих кадров объяснялся резко сузившимися границами государства и соответственно значительно сократившимся населением, среди которого можно было искать кандидатов в ликвидаторы. Зато за последние три года из списков Отдела навеки были выписаны шесть фамилий по причине, не совсем для такой «конторы» обычной. Они не погибли в бою, их не убила очередная злобная тварь, они попросту пропали. Причем пропали вместе со своими группами прикрытия, исчезли в одночасье, не оставив никаких следов или хотя бы намека на то, куда они могли деться. Пропадали как новички, так и люди, по многу лет отработавшие в Отделе, на счету которых было множество успешных операций.

Сценарий исчезновений всегда был одинаков. Группа выезжала на место проявления магической активности, наводила порядок, отчитывалась о проделанной работе – и все, после этого от них не было ни слуху ни духу. Все попытки отследить причины таинственных исчезновений с треском проваливались. Если за группой было установлено негласное наблюдение, не происходило ничего необычного. Как только наблюдение исчезало, сотрудники начинали пропадать. Само по себе исчезновение такой боевой единицы, как ликвидатор, было бы вполне объяснимо, поскольку с началом рыночных реформ уже случались подобные инциденты, когда не в меру предприимчивый охотник, используя свои способности и навыки, полученные в Отделе, пытался ухватить свой собственный кусок в царящем беспределе. Естественно, предварительно распрощавшись с Отделом. Однако этих ренегатов довольно-таки быстро вычисляли и банально отстреливали, чтобы и другим неповадно было бегать. Но в случае бегства ликвидатора всегда оставалась еще и его группа прикрытия, поскольку тащить за собой такой «хвост» было по меньшей мере неразумно. Теперь же исчезали все, включая даже агентов наружного наблюдения, иногда приданных группе для проведения квалифицированной слежки.

Именно по причине резкого сокращения количества охотников на плечи оставшихся ложилось все больше и больше нагрузки. Если раньше Скиф за год, дай бог, пару раз выезжал на зачистки, то теперь за тот же год он мотался минимум семь-восемь раз. Разумеется, его работа очень хорошо оплачивалась, что поначалу даже несколько радовало, но со временем такой плотный график ликвидации начинал утомлять. Деньги уже не приносили удовлетворения как раньше, поскольку накопившаяся усталость снижала боевые качества как самого охотника, так и его людей. Ошибок становилось все больше, а в таком опасном деле, как истребление нечисти, ошибки практически всегда стоили жизни. Скиф лишился двоих помощников только за последний год. Ребятам не посчастливилось оказаться в ненужном месте в ненужное время, за что они и поплатились. Один по незнанию залез в закрытый огненным заклятием склеп и сгорел заживо. Второго Скиф пристрелил сам, поскольку парень по неосторожности попал под влияние колдуна и фактически превратился в его марионетку, пытаясь убить своих товарищей по группе.

Так что оставалось только догадываться, куда его пошлют на этот раз и не станет ли этот раз последним в его карьере. Наконец, словно очнувшись от забытья, Скиф решительно встал, отгоняя от себя невеселые мысли. Прихватив шампанское, он вошел в спальню.

Картинка, которая перед ним открылась, была из разряда пикантных. Девушки, очевидно, уже давно проснулись, так как на момент появления в спальне законного хозяина их эротические игры уже шли полным ходом. Та, что была посветлее, усиленно ласкала язычком темненькую, которая, закрыв глаза, сладостно постанывала, обхватив голову подружки обеими руками. От таких видов мужское естество Александра мгновенно пришло в рабочее состояние. Откинув обернутое вокруг бедер полотенце, он поспешил принять живейшее участие в процессе, пристроившись к светленькой сзади и сливаясь с подружками в единое сексуальное трио.

...На следующее утро, как и было приказано, в девять ноль-ноль Скиф появился в кабинете полковника Синько чисто выбритый, благоухающий одеколоном «Хуго Босс», одетый в легкий темно-синий костюмчик, ладно сидящий на его спортивной фигуре.

Помимо полковника в кабинете присутствовал Кум, которого, как Александр помнил, год назад отправили на заслуженный отдых. Его присутствие в кабинете говорило о том, что дела в Отделе идут совсем скверно, если уж стали привлекать к работе пенсионеров.

– Можно? – Александр вопросительно глянул на Синько.

Полковник окинул его укоризненным взглядом поверх очков:

– Можно Машку за ляжку и козу на возу, а в армии принято говорить «разрешите». Сколько повторять каждый раз одно и то же.

Александр усмехнулся:

– Ну так это вы в армии, а я так это, вольнонаемный штатский.

Это словесное противостояние длилось уже очень давно. Полковник был служакой до мозга костей, и Александра забавляло, как он реагирует на все, что с армией не связано. В принципе полунелегальный статус Скифа ставил полковника в довольно неудобное положение. С одной стороны, он был его начальником, с другой – приказывать ему как человеку, который носит погоны, он не мог, от чего, казалось, испытывал почти физические страдания.

Полковник досадливо махнул рукой:

– Горбатого только могила... Проходи, присаживайся, а то маячишь перед глазами, как маятник Фуко.