Внезапно винтокрыл завалился набок, да так резко, что мы чуть не попадали со скамеек. Пилот заложил резкий вираж, уходя от столкновения со сгустком искрящихся молний. Светящийся шар пронёсся в считаных метрах от «вертушки», едва не угодив в молотящие воздух лопасти. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, кто или что атаковало нас таким странным способом. Я знал о блуждающих «разрядниках», и даже сам не раз наблюдал, как похожие на шаровые молнии сгустки энергии плавают над землёй, но никогда не слыхал, чтоб они вот так били по воздушным целям.

Мы как раз пролетали над лесом, точнее, островком леса. С высоты птичьего полёта я прекрасно видел, что большинство деревьев и пространство между ними было опутано чем-то похожим на сыплющую искрами гигантскую паутину или плесень. Я так и назвал про себя это новообразование – «паутинная плесень». Зоной могу поклясться, не раз ходил по этим местам в одиночку и группой, но никогда не встречал здесь ничего подобного. Похоже, ловушка возникла в том месте совсем недавно, и это именно она атаковала нас сверкающими шарами.

Площадь неизвестного деструктива была очень большой для обычных аномалий. Пилоты поняли, что совершили ошибку, и спешно пытались выйти из зоны поражения, но вертолёт и так шёл на пределе возможностей. Турбины выли от критических нагрузок, стальной корпус стонал, трещал и скрипел, а «паутинная плесень» швыряла в нас искрящиеся сферы.

И вот, когда показался край огромной ловушки и до спасения было рукой подать, один из переполненных энергией шаров угодил в хвостовую балку вертолёта. «Крокодил» вздрогнул, раздался оглушительный скрежет. По обшивке салона с треском побежали извилистые нити молний. К счастью, скамейки под нами крепились не к стенкам корпуса, а к прикрученным к полу стойкам. В противном случае тысячевольтные разряды прошли бы сквозь нас и поджарили до состояния курицы гриль. К сожалению, этой участи не избежал летевший с нами военный – во время манёвра винтокрыла он свалился с сиденья и держался за борт, когда электрические разряды ударили в машину.

Молнии добрались до кабины. Оттуда послышались крики, посыпались искры. А потом вспыхнуло пламя, повалил густой дым, и в салоне вдруг стало неожиданно тихо. Я сначала не понял, а потом до меня дошло: после мощного электрического разряда все приборы и оборудование вышли из строя. Турбины заглохли, только свист воздуха да рокот вращающихся по инерции лопастей проникал снаружи в вертолёт, но я, оглохший от постоянного грохота, сначала их даже не расслышал.

Нам повезло, в отличие от экипажа и летевшего с нами военного. Видимо, Тёмный Сталкер пока не хотел видеть нас в своих владениях и сделал всё, чтобы мы отделались лишь лёгким испугом. Неуправляемая воздушная машина попала в поле действия довольно-таки сильного «подкидыша». Так что мы практически плавно опустились на землю, а не бухнулись на неё камнем с неба.

Нам удалось покинуть горящий вертолёт незадолго до того, как рванули топливные баки и сдетонировал боекомплект. Я еле успел вытащить из машины кейсы погибших ассистентов и прыгнуть в извилистую ложбинку, где Настя и сталкеры уже укрылись, как в окопе. Ещё свистели осколки, и разлетались в стороны дымящиеся куски погибшей техники, а мы уже во всю прыть мчались по заросшему низенькими кустами овражку – прочь от бушующего огня, почти что артиллерийской канонады и близкого соседства с неизвестной, а потому пугающей «паутинной плесенью». Пожалуй, мчались – это сильно сказано. Скорее, шли быстрым шагом, насколько позволяла раненая нога Бульбаша.

Овражек становился менее глубоким, травяные козырьки изрытых эрозией склонов уже находились на уровне глаз. Мы уже готовились покинуть временное убежище, как вдруг из густого кустарника в конце понижения (а может, в начале, смотря что брать за отправную точку) раздалась пулемётная очередь. Пули срубили ветки с осинки недалеко от оврага. Сорванная листва ещё, кружась, падала на землю, а я уже лежал в траве, прячась за чемоданчиком, как за бруствером, и всматривался в кусты в поисках цели.

Бульбаш среагировал более оперативно. Он зарядил подствольник сразу, как только бухнулся на землю. Через мгновение в кустах прогремел взрыв, и сразу же затрещали автоматы Бульбаша и Гиви. Я тоже внёс свою лепту: сжёг почти полмагазина, кромсая и без того поредевший орешник, а потом, когда ребята прекратили стрелять, жахнул ещё раз из гранатомёта, чтобы уж наверняка.

После оглушительного хлопка гранаты наступила звенящая тишина. Вернее, это у меня в ушах звенело от грохота близких выстрелов. Кусты, голые, лишённые листвы, зияли пробелами сорванной коры. Липкий тягучий сок капал из них на жухлую траву. В зарослях кто-то зашевелился. Гиви нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел.

Мы подождали ещё несколько секунд. Потом Гиви привстал на колено, ещё раз полоснул очередью из автомата и, пригнувшись, медленно двинулся вперёд, не сводя глаз с истерзанного орешника.

– Порядок, – крикнул он, зайдя в кусты. – Здесь пятеро зомбарей, вернее, то, что от них осталось.

– Бульбаш, ты как? – поинтересовался я, слегка повернув голову в сторону сталкера.

– Нормально, слава Зоне, дырок в шкуре не прибавилось.

Я кивнул и громким шёпотом позвал:

– Настя!

Она не отозвалась. Полный дурных предчувствий, я приподнялся и оглянулся. Настёна обнаружилась в метре от меня. Она как будто присела отдохнуть, удобно прислонившись спиной к склону оврага. Я так бы и подумал, если бы не расплывшиеся на её груди тёмные пятна.

– Настя!

Я кинулся к жене, прижал два пальца к её шее. Пульс едва прощупывался.

– Гиви, аптечку! – крикнул я.

Пока сталкер вкалывал Насте лекарства, я приготовил перевязочные пакеты и, когда Гиви посторонился, стал накладывать тугую повязку. «Главное, чтобы лёгкие не сжались», – твердил я про себя, стараясь по максимуму герметизировать пулевые отверстия. В ход пошла даже сорванная с пакетов упаковка: ею я накрыл пришитые к бинтам марлевые тампоны, чтобы избежать доступа воздуха в рану извне.

Напарники не теряли времени даром. Пока Гиви ударами ножа рубил молоденькие осинки, что росли неподалёку от оврага, Бульбаш нарезал гибкие ветки орешника. Вдвоём парни быстро оплели заготовленными вицами тощие жердины, сообразив на скорую руку подобие лежанки. Спереди и сзади плашмя примотали кейсы.

Я осторожно поднял Настю, с помощью Гиви вытащил её из оврага и положил на самодельную переноску.

– Шагайте вперёд, парни, я вас догоню.

Сталкеры подхватили носилки и направились на запад, где по моим прикидкам находился лагерь учёных. Я же набрал в КПК сообщение для Семакина, где сообщил о гибели вертолёта и тяжёлом состоянии Насти. А ещё попросил светило науки о помощи: раз ему с «вертушкой» не отказали, то и насчёт патруля наверняка получится договориться.

Я отправил письмо адресату, нагнал ребят и сменил Бульбаша, но перед этим заломил берёзку с раздвоенной вершиной и обрубил всё лишнее. Сталкер хромал всё сильнее.

– Держи, и не вздумай раскисать, – я сунул в руки Бульбашу импровизированный костыль. – Нам двоих не утащить, так что не заставляй меня выбирать между женой и другом.