Я потянула Сергея за собой, увлекая его в арку. Здесь можно было пройти дворами насквозь и очутиться на тихой улице, что мы и постарались побыстрее сделать. Бежали со всех ног. Еще в одной арке, по другую сторону, прорубленной в старом двухэтажном доме, показалась та самая тихая улица.

Человек с пистолетом встал как вкопанный. Перед ним, на другом конце тоннеля, под нависающими сводами, в темноте стоял Баранов. Убийца сначала слегка насторожился, потом поднял руку и хотел уже выстрелить, но мне удалось сделать это первой. Два выстрела, пусть и предательских, в спину, но кто сейчас станет задумываться об этом. Два точных попадания в область сердца.

Я вырвала из рук бездыханного и распластавшегося в неестественной позе противника «стечкин». «Убойное оружие», — только и успела подумать.

— В нашей ситуации пригодится, — пояснила я Сергею.

Он согласно закивал головой. Я отдала ему свой «макаров», и он крепко, до хруста суставов, сжал рукоятку.

Наконец-то мы выскочили на свет божий. Могло показаться со стороны, что все люди в этом квартале вымерли или впали в спячку — просто полный штиль, мертвый сезон. Только бесконечные ряды автомашин по обе стороны дороги стояли вплотную, одна за другой.

На нас, не сбавляя скорости, несся мини-вэн. Я успела оттолкнуть Сергея вправо, а сама ушла влево. Шикарная тачка пролетела, никого не задев. «Мерседес» круто развернулся на сто восемьдесят градусов, оставляя на асфальте черные следы от стертых покрышек, и замер.

С той стороны, откуда он появился, на нас бежали двое — один по тротуару, другой по проезжей части — и палили очередями.

Баранов и я спрятались в подъезде ветхого деревянного строения, которое и домом-то язык не поворачивается назвать. Это в конце-то двадцатого века и в центре города!

Сбежать было невозможно — запасного хода здесь не предусмотрели. Придется принять бой на месте. Я приказала Сергею:

— Стой здесь и не высовывайся. Понял?

— Ага, конечно, разбежался, — обиделся тот. — Она там будет одна воевать, а я здесь преспокойненько отсиживаться. Задницу спасать. Не выйдет. От судьбы не уйдешь, Охотникова. Если уж суждено нам подохнуть вместе, так не отпирайся понапрасну.

Дальше спорить времени нет. Я выскочила на улицу, встала на одно колено и с двух рук расстреляла того, что бежал по тротуару. В одной руке у меня был «стечкин», в другой — «беретта». Я думаю, они спелись, нашли друг друга. Россия — Германия, дружба навеки!..

Он не успел остановиться, упал и покатился кубарем по дороге.

От очередей второго меня прикрывал автомобиль. Он-то и принял на себя главный удар. Пули иногда, правда, проходили навылет, но меня не задевали. К тому же Сергей прикрывал, изредка вызывая огонь на себя. Этого я не могла ему позволить.

Обошла тачку, спасшую мне жизнь, сзади и постаралась прицелиться хорошенько, руки немного дрожали. Теперь нас было двое, а он один.

Один залп, второй. При четвертой попытке боек ударил по капсюлю. Он разорвался и со скоростью, близкой к скорости звука, выпустил смертоносный кусочек свинца. Пуля прошла сквозь горло, разнесла одинокому стрелку шейные позвонки, и он, взметнув руки вверх, повалился на спину.

Пока я старалась попасть в противника, водитель мини-вэна набрал скорость, и, не отпуская педали тормоза, давил на газ. Потом убрал ногу, и машина скаканула ко мне. Должно быть, он просто хотел раздавить, размазать меня по багажнику автомобиля. Я повернулась к смерти лицом, а также развернула ствол в вытянутой руке. Меня не так-то просто будет забрать с собой.

Я, Охотникова, остановила машину на полном ходу, в десятке метров от себя, и водитель тут же дал полный назад, но жизнь его уже принадлежала мне.

Опустошила обойму до конца. В лобовом стекле «Мерседеса» одно за другим стали появляться пулевые отверстия, от которых в разные стороны, словно корни гигантского дерева, разбежались трещины.

Он остановился лишь тогда, когда уперся багажником в какой-то автомобиль, ставший очередной жертвой нашей разборки. Я подошла к мини-вэну. Водитель лежал, навалившись на баранку. Голова его была слегка повернута набок, поэтому мне удалось увидеть его широко раскрытые глаза. Боль и ужас последних минут его жизни запечатлелись в них, как на кинопленке.

От грохота очередей, от непосредственных попаданий срабатывали и начинали выть на разные голоса сигнализации, поэтому шум стоял невообразимый.

Высыпали на улицу люди. Их любопытные, но в то же время и напуганные взгляды, устремились на нас с Сергеем. Откуда ни возьмись с бешеным ревом сирен появились милицейские машины. К нам подбежали собровцы и уже хотели применить физические меры воздействия — это у них получается лучше всего, — но генерал Котов остановил их. Он не спеша приблизился к Баранову.

— Своим появлением вы просто спасли нас от неминуемой смерти, генерал, — съязвил Сергей.

— По-моему, вы и без нас неплохо справились. — Котов обратился ко мне: — Твоя профессиональная выучка, Женя, как всегда оказалась на высоте.

— Это ничего, что мы выполнили вашу работу за вас же и без вашего согласия? — спросила я.

— Не надо хамить, девочка моя, — с улыбкой предупредил Котов.

— Во-первых, я не ваша девочка, генерал; во-вторых, я устала, вся в крови и мне меньше всего хочется вам дерзить.

— Ну вот и чудесно, — обрадовался Александр Анатольевич. — Думаю, что с вас на сегодня хватит. Как считаете? Или, быть может, я не прав?

Отвечать ни мне, ни Сергею не захотелось. Мы просто отвернулись и побрели вдоль дороги. Бойцы СОБРа оцепили место бойни, но нас пропустили без слов.

— Могу подвезти до больницы, — окликнул назойливый генерал Котов. — Не отказывайтесь от предложения.

— Это предупреждение или угроза? — поинтересовалась я.

— Ни то ни другое, просто рука помощи, — ответил Котов.

— Нет, спасибо, мы как-нибудь уж сами доберемся, тут недалеко, — сказал Баранов, затем повернулся ко мне и добавил: — Да, врачам, кстати, показаться не мешало бы. Вот я лично с превеликим удовольствием отправился бы к психиатру…

* * *

Последний раз я видела Баранова на приеме, устроенном в честь подписания выгодного контракта с зарубежными коллегами, отныне партнерами по бизнесу. Разумеется, я не могла не получить приглашения, так как Сергей улучал любую минутку, свободную в его напряженном графике работы, использовал любую возможность, чтобы встретиться со мной. Он говорил, что скучает и хочет вернуть прежние времена, но без стрельбы, погони и крови, оставить лишь нашу роковую встречу в гостинице, может, тогда все пошло бы по-другому.

После всех этих происшествий я еще месяц работала на него. Казалось, все самое страшное уже позади, все утихло, и ничто больше не угрожает ему.

Он передал все имевшиеся у него копии документов лично в руки Котова, видеозапись тоже. Генерал обещал защиту и слово пока держал.