– Согласна!

Штаден хохотнул и неожиданно запустил в меня шаровой молнией. Я успела только закрыть лицо руками и испуганно вскрикнуть. Неужели Грета права, что Штадену меня легче убить, чем получить развод, и сейчас наступили последние мгновения моей жизни? Последние мгновения все длились и длились, поэтому я приоткрыла один глаз и посмотрела на «мужа». Зря я это сделала! Этот гад со зловещей ухмылкой как раз посылал в мою сторону молнию, на этот раз обычную.

Убить меня Штадену не получилось и сейчас. Наверное, силу удара не рассчитал. Тут вылетела дверь нашей спальни, и ворвался его отец. Он увидел, что мы оба живы, и резко затормозил.

– Что здесь произошло?

– Ваш сын, – сказала я, обвиняюще тыкая пальцем в «мужа», – пытался меня убить!

– Богиня! Я думал, что-то серьезное случилось, – с облегченным вздохом выдал мой «свекор».

– Попытку моего убийства вы чем-то серьезным не считаете? – неверяще спросила я.

– Эрна, если бы Кэрст действительно пытался вас убить, он бы на попытке не остановился и я бы сейчас лицезрел ваш труп, – пояснил свою позицию Гюнтер. – Прошу меня извинить за несвоевременное вторжение.

После этих слов он сразу ушел, аккуратно прикрыл за собой дверь с выбитым замком и оставил меня наедине с моим несостоявшимся убийцей! Наверное, я ему совсем не так понравилась, как он говорил при нашем знакомстве. Я ошарашенно смотрела ему вслед, затем перевела взгляд на Штадена, тот беззвучно хохотал и явно наслаждался моей растерянностью.

– Так, – сказала я, – что все это значит?

– Чтобы снять защиту, взламывать ее необязательно. Главное, правильно рассчитать силу заряда, чтобы потратить весь ресурс накопителя, но не нанести тебе урон. Все, дорогая, нет больше твоей защитной сферы.

Я посмотрела на накопитель, он был пуст, как в день приобретения в магазине.

– Штаден, а если бы ты неправильно рассчитал? – расстроенно поинтересовалась я.

– Тогда бы я был не Штаденом, – гордо заявил он мне. – Я в таких вопросах со второго курса не ошибался. Дуэли – это тоже тренировка, мне одного взгляда достаточно, чтобы определить, с какой силой нужно ударить, чтобы полностью снести защиту.

– Предупредить тяжело было? – рассердилась я.

– Это неинтересно, – нагло заявил он. – Ты выглядела такой довольной, что мне захотелось тебе устроить сюрприз.

– Это ты называешь сюрпризом?! Сюрприз – это когда получаешь что-то приятное!

– Тебе же будет приятно меня поцеловать, не так ли? – ехидно спросил он, протягивая ко мне руки.

– Это что, я еще и целовать тебя за это должна? – возмутилась я и попыталась избежать его объятий.

Куда там!

– Ты же проиграла, – преспокойно изрек «муж», привлекая меня к себе. – Плати.

Я не увидела в его лице ни малейшего раскаяния, вздохнула, закрыла глаза и потянулась к нему. Губы его были жесткими и требовательными. Через тонкую ткань ночной сорочки я очень остро ощущала его прикосновения, властные, уверенные, они будили во мне какие-то смутные желания. И я даже не могу сказать, чего больше было в моих чувствах после прекращения поцелуя – облегчения или разочарования. Прерывисто вздохнув, я легла, отвернулась к стенке и задумалась. Мне ужасно не нравилась собственная реакция на поцелуи Штадена. Мой поцелуйный опыт был не очень велик – честно говоря, он исчерпывался моим «мужем» и Олафом. Но поцелуи Олафа были совсем другими, мне с ним было приятно целоваться, но не хотелось зайти дальше, а вот со Штаденом… И от понимания этого мне стало очень страшно.

«Муж» уже привычно приобнял меня за талию, притянув к себе, дунул в шею и поинтересовался:

– Эрна, что случилось?

– Ничего.

– Ты вся встопорщенная, как ежик.

– Вовсе нет, – недовольно дернула я плечом.

– Ты на меня обиделась?

– Штаден, а почему ты блондинок не любишь? – попыталась я его увести с этой темы.

Я не ожидала, что он мне что-нибудь ответит, просто хотела прекратить этот неприятный для меня разговор.

– Через два года после смерти мамы отец опять женился, на блондинке, – неожиданно сказал он. – Мне было семнадцать, когда она попыталась затащить меня в постель, а когда это у нее не вышло, заявила, что я к ней пристаю. Мы с отцом разругались, он меня выгнал, и я пошел в армию.

Штаден замолчал, о чем-то задумавшись. Я повернулась к нему и почти уткнулась в его лицо. Он внимательно на меня смотрел, но рассказывать дальше не торопился.

– Вы помирились, значит, он как-то узнал правду? – не выдержала я.

– Эта дура вела дневник, – продолжил Штаден. – Отец случайно его обнаружил, прочитал и выгнал уже ее. Он потом долго передо мной извинялся. Мы помирились, и я пошел учиться в Военную академию. А в прошлом году ему пришло в голову женить меня на дочери соседа, тоже блондинистой. И мы опять поругались. Мне казалось, что жену себе я могу выбрать сам.

– Ага, помню, ты сказал, что собирался поправить свои дела выгодным браком, – заметила я.

– Штерн, не бери в голову, – недовольно сказал он, – я был очень зол тогда, на самом деле я бы никогда не стал жениться из-за денег.

Вопросы женитьбы Штадена волновали меня намного меньше того, что он тогда назвал меня толстой деревенской дурой, но об этом я ему напоминать не стала, а то вдруг опять нарвусь на подобный комплимент. Мы оба молчали. Я ощущала его дыхание на своем лице, но желания отвернуться у меня не возникло. Наоборот, возникло желание обхватить его руками за шею и повторить тот проигранный поцелуй, и я малодушно начала его из себя выдавливать. В самом деле, что подумает Штаден, если я вдруг полезу целоваться? Так что я закрыла глаза и постаралась успокоиться и уснуть. Надо сказать, что это не получалось довольно долго.

Под утро мне приснилось что-то удивительно хорошее. Я лежала и улыбалась ровно до того момента, когда поняла, что опять нахожусь на Штадене. Резко вскинув голову, я наткнулась на его внимательный взгляд. Увидев мой испуг, он сказал:

– Штерн, только не бейся головой о полку, хорошо? Отпускаю я тебя, отпускаю.

И действительно отпустил, даже без своих обычных подшучиваний. Наверное, он за вчера исчерпал весь свой лимит по издевательствам надо мной. Как мне теперь перед его отцом стыдно! За завтраком я боялась поднять на него глаза и молчала. Мужчины тоже не торопились начинать разговор. Некоторое время было слышно только позвякивание столовых приборов.

– Кэри, – внезапно сказал «свекор», – мне кажется, что Эрне не нравятся твои шутки. Зачем ты вчера устроил это представление?

– Она так забавно пугается, – невозмутимо ответил этот гад.

– Кэри, это может войти у тебя в привычку, – менторским тоном продолжил Гюнтер. – А ты знаешь, как это опасно для беременных женщин? Я не хочу, чтобы мои внуки были идиотами!