жителей мы разузнали о нашем новом маршруте. По их рассказам, перевал лежал в верховьях этого же распадка и был не особенно трудным.

Организовав подготовку к новым полевым работам, мы вместе с дядей Ваней поехали на первую рекогносцировку нового направления.

Распадок, по которому мы поднимались, на большем своем протяжении носил следы пребывания человека. До самого перевала шла хорошо набитая тропа, всюду встречались порубки и местами заготовленный лес и дрова.

Вся долина и сам перевал состояли из хороших сухих щебенистых суглинков, самых лучших грунтов, которые мы до сих пор встречали в здешних местах.

Мы быстро доехали до перевала и убедились, что он в самом деле не представляет для нас почти никакой трудности и не идет ни в какое сравнение с пройденным нами раньше.

Спустившись на ту сторону перевала и обследовав несколько километров новой долины, которая была аналогична предыдущей, мы переночевали в тайге и возвратились в лагерь.

Убедившись в сравнительной легкости нашего последнего маршрута, мы всемерно форсировали работы. Дело в том, что маршрут оказывался значительно длиннее, чем мы предполагали, и, кроме того, встречающиеся по долине реки лес и на перевале стланик после пожара стали настолько крепки, что рубка просеки сильно тормозила работы.

Как мы, трассировщики, ни старались идти быстрее, у нас ничего не получалось, и мы задерживали работу всех остальных товарищей.

В целях ускорения работы пришлось разбиться на два отряда: Ваня трассировал ход по долине, а я с частью людей, переехав к перевалу, вел трассу сверху им навстречу.

Подъем на перевал и противоположный спуск, покрытый некогда густым стлаником, давно уничтоженным пожаром, теперь хорошо просматривался, и это в значительной мере облегчало укладку трассы. Но местами оставшиеся обгорелые ветки стланика тормозили нашу работу.

Изогнутые и переплетенные между собой, они торчали в разные стороны и лежали на земле. После пожара стланик приобрел крепость камня и представлял собой трудно прорубаемую преграду. Топоры и пилы, прослужившие весь сезон, не выдерживали этой последней нагрузки и ломались. В конечном счете получалась, кажется, первая такая «нечистая» просека в практике нашей работы.

Закончив изыскания, мы перебросили свой лагерь через водораздел в систему реки Оротукан и довольно быстро стали укладывать трассу по сухой долине узкого распадка, одного из притоков реки.

Здесь также когда-то все выгорело, и на мрачном фоне старого пожарища, как оазисы, встречалась свежая поросль, зелень которой уже тронула осень.

При всей своей внешней неприветливости долина радовала хорошими грунтами, а это для нас и будущих строителей дороги было главным достоинством местности.

И вот мы вышли к реке Оротукан. Увязав последний маршрут с первоначальной трассой, сделанной в этом же году вдоль реки, мы с удовольствием остановились на отдых. План успешно был выполнен. В задании ведь говорилось: «При наличии времени, до наступления зимы…» Но зима еще не наступила. Она только как бы подкрадывалась к нам и предупреждала, что пора возвращаться домой.

Выполнив часть проектных работ, необходимых для того, чтобы проверить уложенную трассу на перевале, стали готовиться в обратный путь на зимовку.

Ничего похожего на наше прошлогоднее «отступление» из тайги теперь не было. Все спокойно собирались в дорогу, уверенные в том, что никакие случайности не помешают нам благополучно вернуться на базу.

Лагерь наш был разбит на реке Оротукан. Сегодня свободный день и на стоянке оживление. Топятся печи, сложенные из больших плит сланца, повара стараются приготовить разнообразную и вкусную пищу. Пекут хлеб, пироги, жарят рыбу, дичь и варят уху. Словом, готовится роскошный пир.

А пока кулинары трудятся, остальные занимаются своими делами. Большинство ушло рыбачить на речку — этим занятием увлекались у нас почти все. Сочетая приятное с полезным, они не пропускали ни одного водоема, чтобы не опустить в него леску с искусственной мушкой. Совершенно непуганая рыба моментально бралась на приманку. Но стоило ей раз сорваться с крючка, то потом сколько бы ни подводили к ее рту даже настоящую муху, она уже не клевала. Помимо рыбной ловли, многие увлекались охотой. У большинства были охотничьи ружья, а у дяди Вани даже два — винчестер и двуствольное. У меня был только винчестер, и, таская его все время по тайге, мне приходилось с ним и охотиться.

В тайге почти повсеместно много дичи, но больше всего куропаток. Попасть из короткоствольного винчестера в такую сравнительно маленькую мишень, как куропатка, вначале мне не всегда удавалось. Но постепенно я отлично научился стрелять из него и охотился довольно успешно. Убитую во время работы или по дороге в лагерь дичь охотники сдавали на кухню, и наш повар Степан готовил чудесные кушанья.

У него даже появилось одно блюдо под названием «резаные шейки в томатном соусе». Это были исключительно вкусно приготовленные жареные куропатки, залитые кисло-сладким соусом.

…Как следует отдохнув и подготовившись к дороге, мы тронулись в обратный путь. Домой, на зимовку!

Подгоняемые легким морозцем, мы шли по собственной тропе, набитой еще в прошлом году и значительно улучшенной всеми путниками, следовавшими в этом направлении. После дневных переходов наши стоянки в долгие, уже темные вечера оглашались шумом, смехом и непринужденным весельем. Но чаще всего у ярко горящих костров пели любимые песни. Словом, это было далеко не прошлогоднее бегство из тайги.

Проводив людей и транспорт вперед, я ехал верхом один, часто уклоняясь от тропы, пересекал пойму или взбирался на террасы. Места встречались знакомые. Вот наехал на стаю куропаток, подстрелил двух, остальные улетели. Искать их больше не хотелось, и я опять спустился к реке. Проезжая берегом, я посмотрел в воду и замер. Под тонким слоем льда сплошной стеной стояла рыба хариус. Светило солнышко, и она зашла в эту тихую заводь, очевидно, греться. При моем приближении несколько десятков рыб молнией метнулось в реку.

Осмотрев протоку и увидя, что из нее есть только один не особенно широкий выход в реку, я решил попытаться поймать всю эту рыбу. Заметив место, быстро поехал догонять товарищей.

Еще по пути я стал кричать. Раздались ответные крики: «Ого-го-го!..» Это был наш своего рода сигнал «останавливаться», «встретиться», «прийти» и т. д.

Подошедшим товарищам я рассказал о протоке с рыбой.

— Замечательно, — оживился Фомич, — мы всю ее выловим!

— Куприянов, давай мешки, — командует Василий.

Все засуетились и стали собираться на рыбалку. Ребята взяли с собой мешки, топоры и веревку, и мы группой человек в десять пошли к протоке.

Когда убедились, что рыба на месте, составили план действия. Из тальника изготовили пару длинных связок, подкрались и быстро перекрыли ими всю протоку. Дальнейшая ловля особенного интереса