не представляла. Мы раздвигали связки тальника, у отверстия ставили мешок и загоняли в него рыбу. Через несколько минут набралось три полных мешка. Два следующих дня у нас были, как говорят, рыбные. Рыбу жарили, варили, пекли на завтрак, обед и ужин. После этого усиленного рыбного меню наши рыболовы на несколько дней умерили свою страсть к рыбной ловле.

…Вот и подножие перевала, который в прошлом году доставил нам столько мучений. Новичкам мы рассказали, как брели здесь в снегу голодные и плохо одетые, пробиваясь сквозь снежный завал. Сейчас же этот путь доставил нам одно удовольствие. Спустя несколько времени мы были уже на базе.

На Стрелке начиналась новая жизнь. Сюда уже пришли строители дороги, разрастался поселок, рубилась и расчищалась тайга, а к своей зимовке мы шли по готовой просеке.

На месте старых зимовий, приютивших нас в прошлом году, стояли поселки дорожников. Небывалые темпы строительства прямо удивили нас. Вот что значит по-настоящему начать наступление на тайгу.

И мы были горды сознанием, что являемся передовым отрядом этих героев.

На нашей зимовке нас ожидало еще одно радостное открытие. В поселке стояли автомашины — первая колонна, пришедшая по временному проезду.

Нас настигали строители, надо быстрей уходить дальше в тайгу, но это, конечно, в будущем году…

Вторая зима

За полгода нашего отсутствия поселок значительно вырос, появилось много новых жилых и общественных зданий. К поселку подошла хорошая дорога, прочно связавшая его с Магаданом и морем.

Мы разместились в новом просторном и добротном доме. Проектные работы производили уже не на квартирах, как в прошлую зиму, а в светлых и теплых комнатах хорошего здания конторы.

Снова над поселком выли свирепые ветры, выдувая из домов живительное тепло. Многодневные бураны заносили вровень с трубами здания снегом и погребали под ним дороги. Временами по ночам поселок заливался серебряным холодным светом луны или озарялся северным сиянием. По окружающей тайге расплывался пар от уже начавших действовать наледей.

Днем мы работали над составлением проектов, а вечерами по-прежнему собирались у «огонька», вели бесконечные разговоры и споры, вспоминали свои приключения и всячески старались разнообразить свое житье всевозможными развлечениями. В выходные дни ходили на охоту. В поисках дичи приходилось совершать большие переходы, переваливать через сопки, спускаться в соседние распадки. Так размеренно шла жизнь.

Строительство дороги ушло уже далеко вперед, и мимо нашего поселка проходили автомашины, забрасывая необходимые грузы на перевалочные базы. Но вот недалеко от поселка почти готовый участок дороги начала заливать наледь. Проезд затруднялся, и появилась угроза полного его закрытия. В связи с этим у начальника управления было созвано совещание. На совещании выслушали и наше мнение. Нами, проектировщиками, уже были найдены некоторые способы ограждения сооружений от наледей. Самым надежным мы считали отвод наледной воды путем устройства глубоких канав. К сожалению, эти меры на данном участке дороги применять уже было поздно, поэтому решили в этом месте устроить объезд, осуществление которого поручили мне.

Помощником себе я взял Сережу Обухова. И вот мы снова на аврале. Выехав на место, на лыжах обошли всю долину, по которой, дымя, как какой-то чудовищный зверь, разливалась наледь. Устроить объезд можно было только по склонам сопок, где сплошные скалы. Когда мы это установили, я поручил Сергею организовать лагерь для рабочих, а сам стал намечать трассу для объезда.

Вскоре прибыли рабочие, подрывники, необходимая техника и инвентарь. Сережа был очень доволен тем, что принимает активное участие в строительстве. Ему понравились организаторские и снабженческие функции и после он говорил мне:

— Берите меня завхозом экспедиции, я буду вас снабжать не хуже Куприянова.

…Зимняя тайга стоит в своем снежном убранстве. В долине туман от дышащей паром наледи. Темнеют палатки строителей, и наши замечательные люди на сильном морозе в скале пробивают бурки с таким расчетом, чтобы весь подорванный грунт пошел на выброс. Когда бурки готовы, бурильщиков сменяют подрывники. И те на страшном морозе почти голыми руками самоотверженно приступали к зарядке бурок. В отверстие вставляли аммонал и капсюли и прикрепляли к заряду бикфордов шнур. Эта работа требовала большой осторожности, потому что «а морозе все становилось хрупким и опасным.

Но вот первый участок заряжен. Люди отходят на положенное расстояние, отмеченное красными флажками, и только один человек — подрывник — запаливает бурки.

У подошвы и по склону сопок показались дымки. Горит бикфордов шнур. И начинает казаться, что подрывник чего-то медлит, что уже пора и ему бежать оттуда, что вот сейчас, в это мгновение, начнутся взрывы.

А он, как нарочно, все поджигает и поджигает новые заряды. Потом, взглянув на свою работу быстро, немного согнувшись, идет к нам.

Грянул первый взрыв, за ним другой, третий… Сквозь дым и пыль вспыхивают огни все новых и новых взрывов. На нас сыплется снег с лиственниц, а соседние распадки наполняются раскатистым грохотом. Все считают количество взрывов. Внезапно настала тишина. Но никто не двигается с места, все стоят и чего-то ждут. Не взорвалась одна бурка. Значит, «отказ» — самое опасное в подрывном деле. Бегут томительные минуты. Но взрыва нет и нет. Прошли все положенные сроки. Медленно идем к сопкам, а там уже подрывники ищут «отказ» и вскоре его находят. Разряжать запрещено, поэтому рядом делается новая бурка и подрываются оба заряда.

На смену подрывникам снова приходят бурильщики.

Так метр за метром пробивается в сопках проезд. Вот он почти готов. Небольшая расчистка, и первая машина, переваливаясь на неровностях, робко пробирается по карнизу, устроенному на склонах сопок. Дальше дело строителей, которые должны довести проезд до хорошего состояния.

Очевидно, здесь и пройдет постоянная дорога, так как в долине наледь может повториться и в следующие зимы.

…Зима в этом году была очень снежной. Сильные бураны часто бушевали в тайге, и заносили наш поселок и дорогу. Прерывалось движение, и дорожники прилагали много усилий в борьбе с заносами. Снегоочистители на автомашинах и тракторах первое время еще справлялись со своей задачей, но когда по бокам дороги образовывались огромные сугробы, машины оказались бессильными. На отдельных наиболее заносимых участках расчистку вели вручную. В таких местах организовывалось однопутное движение, а для разъезда сбоку в снежных стенах устраивались специальные «карманы», где останавливались автомашины для пропуска встречных. В таких местах была создана специальная служба регулирования движения.

С различных участков дороги в управление поступали тревожные сведения о заносах и прекращении движения. Начальники участков просили помочь им людьми и машинами. Созданные аварийные отряды из-за тех же заносов