— Боги всемогущие, Морен, как ты его терпишь?

Моя жена задорно повела плечами.

— Я его люблю. Приходится терпеть.

— Прекрасный ответ! Вот честно! Давай выпьем с тобой, сестра. Тебе ведь приходится выносить от него намного больше, чем мне, однако я уже от души сочувствую. Давай налью… Забыла спросить — тебе вообще можно?

— Можно, всё можно, — вздохнула Моресна, легко догадавшись, что речь идёт о возможной беременности. И подставила бокал кравчему. — Хватит с меня, раз и навсегда. Тем более что Сереж согласился снова жениться.

— В самом деле? Что ты с ним сделала, чтоб он согласился, такой непреклонный? — весело и отчасти мстительно изумилась госпожа Солор.

— Это было трудно. Но всё-таки удалось.

— И на ком же он женится?

— Я ещё не решила.

— Поистине, сестра, прекрасный ответ! Так его. Из какой семьи думаешь выбирать?

— Слушайте, девочки, может, лучше о делах поговорим?

— Это со мной-то? — развеселилась Моресна. — О каких делах? Или это корректный намёк на то, что простой женщине следует уйти?

— Нет уж. Хватит с меня дел. Устала. Давайте лучше поболтаем о матримониальных планах — тем более есть такой великолепный повод!

— Девочки, пощадите!

— Никакой пощады! — Хохотали уже обе.

— Аше, я тебя не узнаю. Как это — «хватит с тебя дел»? Да ты ли это?!

Гостья снисходительно улыбнулась.

— Прежде чем возвращаться к нашим проблемам, надо всё обмозговать. И не будет быстрее, если станешь торопить. Конечно, понимаю, ты беспокоишься, это логично. Да, я согласна, с войной надо заканчивать как можно скорее. Разделаться с нею к исходу лета — моя мечта.

— Слушай, ты же виртуоз блицкригов! Как изумительно можно было бы увенчать твою карьеру молниеносно завоёванной победой! Вот такое завершение — это со вкусом!

— Я уже завершила карьеру. То, что происходит сейчас, будет записано в активы моей дочери, моей преемницы.

— Ну прямо! Эта победа всё равно будет считаться твоей, кем бы ты там ни числилась. Где госпожа Главнокомандующая. Её тут не видно!

— Она сюда и не приедет. Будет управлять войсками из столиц.

— Вот именно. Солдаты её как командира знать не знают, а тебя — ещё как. Они тебя видят и начинают верить, что всё будет хорошо. Так что…

— Всё, хватит, — сказала жена, отставляя тарелку. — Я наелась и пойду наконец. Хватит мне обременять вас своим присутствием.

— Да наоборот! Я надеялась, сестра, что ты совершишь чудо, и Серге от меня отстанет. Хотя бы на время. А мы с тобой потихонечку б потрепались о ерунде. Как приличные женщины.

— Но ведь уже не получилось, сама видишь, сестра. Вы болтаете о делах. Всё равно только о делах. Моё присутствие уже ничего не изменит.

И она уплыла, величаво сделав нам ручкой и похихикав напоследок. Я был рад её обществу, но и тому, что она ушла, тоже порадовался.

— Ты всегда присутствовала на основном месте событий и контролировала всё сама. Почему леди Джайда поступает иначе?

— Серге…

— Вы всё-таки поссорились?

— Мы не в ссоре, с чего ты взял.

— Вы уладили все потенциальные разногласия?

— У нас не было и нет никаких разногласий.

— То есть она экстравагантную новость спокойно приняла?

— Было б что принимать… — У Аштии внезапно округлились глаза, женщина резко обернулась ко мне, чуть бокал не смахнула со стола. Взгляд крепкий, как пинок в лицо — дух перехватывает. — Что ты имеешь в виду? В глаза смотри! Что?.. Что ты знаешь?

— Я знаю, да.

— Н-но… Что именно тебе известно? Откуда?

— Прости. Я тогда, в лесу, не спал. И слышал ваш разговор. Я беспокоился за тебя, Аше. Иногда кулуарные игры правителей заканчиваются кровью.

— Не могу поверить! Серге! — Она рассмеялась, но грустно, и в этом простом смехе было столько всего не сказанного, словно за этот затянувшийся миг мы успели провести очень насыщенный и живой диалог. — Кому ты ещё об этом обмолвился?

— Слушай, вопрос уже смахивает на оскорбление!

— Прости. Да, неправа. Но настоящий имперец бы в подобном не признался, хоть его пытай. Откуда мне знать, что ещё могло прийти в твою безумную голову?

— Под пыткой кто угодно признается в чём угодно, хоть имперец, хоть мой соотечественник, хоть кочевник. Так что не перегибай. Разумеется, я ни с кем не обсуждал твои взаимоотношения с государем. Только вот теперь — с тобой.

— Любопытство определённо тебя погубит. Даже со мной тебе следовало молчать.

— Даже император со мной не молчал!

— Что-о?!

— Это было в Анакдере. Ты тогда уже обзавелась сыном. Мы случайно столкнулись с императором в одной из замковых башен, и он взялся спрашивать меня о том, насколько прочен твой брак и любишь ли ты мужа.

— Я тебе не верю.

— Зачем мне придумывать? Разумеется, он велел молчать. Я говорю только сейчас и только тебе. Потому что ты тоже уже в курсе.

— Государь приказал тебе молчать, а ты рассказываешь? В голове не укладывается.

— Видишь, как я тебе доверяю. Головой ради тебя рискую, между прочим!

— Ты ненормальный! Просто ненормальный. Псих! Боги всемогущие! Ты же просто не мог такое придумать, да ещё на пустом месте! Вот так вдруг!

— Естественно. Говорю чистую правду. Прямо как на исповеди. Интересно, а мои слова вообще на что-нибудь сейчас повлияли?

— Повлияли. Но, знаешь… С точки зрения собственной политической безопасности мне правильнее было бы тебя убрать. Да, из-за твоих признаний! Потому что теперь я знаю, что ты тогда всё это слышал, и… Ты просто псих, Серге!

— Ну вот, начинается обычная история. Нет, я не боюсь. Я спокоен, Аше. И за тебя, и за себя.

— Из-за давней надёжности наших отношений, думаешь?

— Надёжность отношений? Столь высокопоставленные, облечённые властью люди, как ты, друзей не имеют. Я спокоен потому, что ты об этом сказала. Если б действительно собиралась — промолчала бы.

Женщина усмехнулась в бокал. Вздохнула. Она пыталась отвернуться или спрятаться, словно стыдилась. Что ж, она уроженка Империи и продукт своей среды, хоть и — по меркам любого мира — весьма необычная женщина.

— Да. Конечно, я никогда бы не пошла против тебя по такой сомнительной причине. В других обычно лишь предполагаешь честь, а с тобой точно знаешь, что она у тебя имеется. Своеобразная, чужеродная, но настоящая. И зря ты говоришь, что у подобных мне людей не может быть друга. Мы с тобой многое прошли, я знаю тебе цену и, поверь, считаю тебя другом. И верю тебе. Если вдруг ты меня предашь даже в мелочи — изумлюсь больше, чем взбеленюсь.