— Другими словами — виртуоз интриг.

— Иначе ей не удалось бы перехватить власть. Леди Джайда — это особое дело. Леди Джайда победила весь мир и добилась своего, но её влияние было не настолько всеобъемлющим, чтоб свободно передать власть дочери после своей смерти. Матушка очень хорошо это понимала. Ей нужно было сделать так, чтоб у государя не осталось другого выбора, кроме как признать за нею право на диск. Это потребовало серьёзных усилий и огромного таланта.

— Почему же, в таком случае, госпожа Кареоя не избрала для себя политическую карьеру?

— Политическая карьера — для женщины? Зажигательно ты шутишь, Серге… Да, положим, сейчас это уже выглядит не так абсурдно, но во времена, когда моя мать строила карьеру, она видела только одну крохотную лазейку — продолжить путь по тропинке, протоптанной госпожой Джайдой. И потом, ты ведь знаешь — за главнокомандующего думает штаб, ему же надо организовать работу тех, кто думает, узнаёт, обрабатывает и доставляет информацию, нуждающуюся в обработке. Она ведь справилась, не так ли?

— Но ведь, если бы ты в тот момент была главнокомандующий, ты бы сумела отстоять прежнего императора, а?

Аштия приподняла бровь, и выражение лица у неё стало таким сложным, что несколько мгновений я колебался, пытаясь понять, получу ли сейчас по физиономии или услышу задорную шутку. Она же непредсказуемая!

— Может быть. Я ведь тогда была совсем девчонкой, а судить о ситуации можно, только если ты в ней и обладаешь исчерпывающей информацией. Я не берусь критиковать матушку. Как не берусь и заключать, стала бы отстаивать прежнего государя или же предпочла нового.

— О-о… Как ты неосторожна!

— Я ответила тебе искренностью на искренность. Может быть, ты и в другой раз предпочтёшь дружескую верность заботе о своей безопасности. И расскажешь мне о том важном, что может меня касаться, даже рискуя головой.

— Во как! А что же твои увещевания? Напоминания, что я опять веду себя не так, как надлежит поступать истинному имперцу?

— Может, я и ценю тебя так высоко именно потому, что ты отличаешься от других? Мне кажется, твоё вольное понимание традиций, умение смотреть на ситуацию с необычного ракурса как раз и делает тебя по-настоящему достойным лордом. Люди вроде тебя, меня и нашего императора зачастую становятся основателями новых династий, либо опорой старых, уже ослабевших. Есть же тому логическое объяснение. Мы крепкие духом, сердцем и телом, цепкие, упорные. Кроме того, мы умеем видеть мир таким, каков он есть, а не таким, каким он кажется. Мне, правда, почти не пришлось добиваться положения, оно у меня уже было, ну а ты и государь блестяще увенчали свои усилия.

— Мне просто повезло.

— Воспользоваться подвернувшимся случаем, причём правильно воспользоваться — тоже своего рода искусство. Талант. Не прибедняйся. — Аштия несколько секунд молчала. — Но этот разговор, разумеется, только между нами.

— Звучит великолепно, особенно если учесть присутствие здесь прислуги.

— Разве твоя прислуга не умеет молчать? Знаешь, в прежние времена личным слугам протыкали языки. Это даже было традицией, вполне почётной, хоть, может, тебе трудно в это поверить. Конечно, суровая традиция в прошлом, но и сейчас принято терпеть близ себя прислугу, не умеющую сплетничать.

— Разумеется, они будут молчать. Ты можешь спать спокойно.

— Спокойно спать? — Она улыбнулась так очаровательно, что на какой-то миг мне даже подумалось — может, и хорошо, что Моресна так настаивает на вторичном браке. Только надо будет очень внимательно присмотреться к предполагаемой кандидатке. Жена подберёт подходящую по характеру, а моя задача — обратить внимание на внешность. — Что ж… Постараюсь.

Она поднялась на внешнюю стену вместе со мной, и солдаты, едва разглядев цвета Солор, приветствовали леди громкими приветственными криками. Мне вспомнилась история про назначение Кутузова главнокомандующим уже в ходе Отечественной войны и про то, как ликовали по этому поводу простые вояки. Что ж, вот она, сходная ситуация. Мои люди искренне привязаны ко мне, кроме того, большинство из них твёрдо уверено, что должное место женщины — в доме, при детях и кухне. Однако Аштия Солор — особое дело.

Женщина, управлявшая армией Империи ровно тридцать лет и не имевшая ни одного поражения, была в восприятии имперцев не столько женщиной, сколько легендарной личностью, символом своей эпохи. А в этом случае пол, положение, происхождение такого человека всегда вторичны по сравнению с его деяниями.

Её спокойствие и уверенность в себе всегда действовали на окружающих ободряюще. Должно быть, поглядывая на госпожу Солор, мои бойцы уже видели, как они сминают боевые порядки противника и учат больше не гулять по чужим землям. А между делом вызывают на бой попавшихся под руку лордов и увенчивают свои имена немеркнущей славой. Я от всей души надеялся, что их вера как-нибудь потихоньку претворится в реальность, и они получат то, чего желают.

Хотя поединки, надо признать, были интересными.

Аштия не меньше получаса разглядывала окрестности с верхней площадки наблюдательной башни, время от времени сверяясь с картами, словно инвентаризацию проводила. Уже прибыли и представились её офицеры (они отстали от госпожи Солор в Белом распадке, где меняли пластунов, но наверстали упущенное меньше чем за сутки), подошли и мои, предоставили свежие данные о противнике. Аканш тоже показался. Угадав общее настроение, поспешил мимикой и жестами продемонстрировать, что он понимает моё недовольство, но я ведь не брал с него клятвы молчать, и вообще, он действовал из лучших побуждений.

А Аше всё смотрела. Может, ей, как и мне месяц назад, казалось, будто решение проблемы можно прочитать в движениях вражеских солдат, в очертаниях бивуаков или сторожевых постов, а то и просто в лесной зелени, в небе, в облаках.

Чушь. Пустая надежда.

— Интересно, а меня кто-нибудь из них на бой вызовет? — сказала Аштия.

— Так вот о чём ты всё это время думала! — изумился я. — Ты что — совсем с ума сошла?

— Я лишь рассуждаю вслух. У тебя есть вершние войска?

— Есть немного. Большую их часть я перекинул на восток и на юг, посадил мастеров на транспортных ящеров. Их нет смысла использовать здесь, как для атак, так и для разведки. Стоит ящеру подняться в воздух, как его срезают магической атакой.

— Это мы ещё посмотрим.

— Прости?

— Доверишь мне командовать, или всё же будешь настаивать, чтоб я подробно разъясняла все свои замыслы?

— Доверю, конечно. Только… Не могла бы ты всё же объяснить, что собираешься делать с вершниками?

— Ладно. Хотя идея, мне кажется, очевидная, по крайней мере, ты-то мог бы догадаться. Наша проблема состоит в том, что противник использует мощную магию, которой нам сложно что-то противопоставить (но над этим уже идёт работа, и есть первые результаты), а мы в свою очередь не способны сделать то же самое. Верно?