Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Придумал? Ты хочешь сказать…
— Сочинил. Высосал из пальца. Сказал ей, что посоветовался с одним парнем, он хоть и темная личность, зато у него есть связи в криминальном мире. Он, мол, поставил перед ним цель найти и выкупить колье и серьги.
— Думаю, на миссис Консидайн это произвело большое впечатление.
— Как сказал Джон, она была просто в шоке, а он вдруг осознал, насколько она ему дорога, какой он мерзавец и как глупо он себя вел. Актрисы приходят и уходят, сказал он мне, а жена остается. После этого он поехал в «Паддингтон» и попросил вернуть украшения.
— Но не тут-то было.
— Айзис сказала, что он их ей подарил, так что теперь они — ее собственность. Ему следовало быть повежливее, но эмоции взяли верх. Джон пренебрежительно отозвался о ее актерских способностях, она столь же резко отозвалась о его мужских достоинствах. Когда страсти улеглись, от любви не осталось и следа, зато ожерелье и серьги остались при ней. — Марти вздохнул. — Вот тогда-то он и позвонил. Мы с ним встретились здесь, в клубе, я угостил его ланчем, и он выложил мне всю эту историю.
— Он хотел нанять тебя, — предположил я, — в качестве частного сыщика?
— Берни, ты правда думаешь, что из меня выйдет сыщик? Темная личность? Ты единственный, кто связывает меня с криминальным миром, и Джон даже не знает о твоем существовании. Нет, ему просто был нужен надежный человек, знающий всех участников событий. У нас с Эдной дружеские отношения и с ним, и с Синтией, с другой стороны, я видел Айзис на сцене. Признаться, то, что Джон сгоряча наговорил про нее, не соответствует действительности. Она вполне профессиональная актриса, которая украшает театр.
— Когда у вас с Джоном был ланч?
— В пятницу.
— А его разрыв с Айзис произошел…
— Несколькими днями раньше. Я пообещал Джону, что постараюсь что-нибудь придумать. Сам он после скандала не решался вступать с ней в переговоры, зато посредник, действующий от его имени, мог бы добиться успеха. Он хотел, чтобы я предложил ей за рубины достойную сумму. Джон готов был предложить ей пять тысяч долларов, что на самом деле менее одной десятой их настоящей стоимости, но все-таки это немалые деньги. Из его уст подобное предложение прозвучало бы оскорбительно и могло быть расценено как плата за ее ласки. Все иначе, если его делает беспристрастный приятель.
— Значит, ты пошел в отель и…
— Я позвонил ей в понедельник, — покачал головой Марти. — И пригласил ее пообедать со мной в среду. Мы встретились в «Le Chien Bizarre»[12]на Восточной Тридцать девятой улице. Ты ее видел, так что должен был обратить внимание на эти синие глаза.
— Да, их трудно не заметить.
— Для блондинки из Швеции, — продолжал он, — ничего особенного. Главное — контекст, не так ли? — Он сложил губы трубочкой и едва слышно присвистнул. — Мы съели по салату с омлетом и выпили бутылочку очень приличного вина.
— И вернулись в «Паддингтон».
— Мы возвращались, — уточнил он, — как раз когда ты выходил.
— Полагаю, она согласилась вернуть драгоценности.
— Не совсем. Мы собирались продолжить обсуждение.
— В ее номере, — кивнул я. — И как долго вы там пробыли?
— Пару часов.
— Обсуждая ситуацию.
— Примерно, — сказал Марти с видом кота, который совершил нечто сомнительное в отношении канарейки.
— Полагаю, вам было что обсудить.
— Больше, чем ты можешь представить. Мне пришлось принять ее сторону в отношении Джона, а она была просто в ярости.
— Потому что он оскорбил ее?
— Более того. Он забрал рубины.
— Хорошо, что мы не стали заказывать по третьей, — заметил я, — потому что предыдущая порция на меня, кажется, подействовала сильнее, чем я предполагал. Если у Джона уже были рубины, зачем он посылал за ними тебя?
— У него их не было. Но и у нее — тоже. Она собиралась надеть их на ланч, но когда стала искать — их на месте не оказалось.
Я поднял бровь.
— Ты ей не веришь? — решил уточнить Марти.
Ни на секунду. Если рубины исчезли до того, как они встретились с Марти за ланчем, то по какому волшебству вечером они снова оказались в ящике с ее нижним бельем? Но я лишь заметил, что это выглядит удивительно удобно.
— У меня мелькнула та же мысль, — кивнул он. — Но в ее словах был оттенок правды.
Ожерелье лжи и оттенок правды.
— Ты говорил, что она хорошая актриса.
— И об этом я тоже подумал. Но так или иначе, я был склонен трактовать сомнения в ее пользу. — Он уставился в пространство. — Она так привлекательна. Мы получили удовольствие от ланча, мы получили удовольствие от бутылки «Поммара», мы получили удовольствие от общения друг с другом. Приходило ли мне в голову, что она солгала насчет исчезнувших украшений? Ну конечно. Может, они лежали в ящике гардероба, а может, и в ботинке ее плюшевого мишки. Откуда мне знать? Тогда меня это не слишком занимало.
— Еще бы. Это же не твои рубины.
— Но Джон — мой друг, и он поручил мне деликатную миссию. То, что я переспал с его подружкой, моих обязательств перед ним не отменяет. Так что я постарался дать понять Айзис, что, если камушки появятся таким же чудом, как исчезли, я постараюсь сделать так, чтобы она получила за них десять тысяч долларов.
— Ты вроде говорил о пяти тысячах?
— Это было первое предложение Джона, но он не возражал, чтобы я в случае необходимости поднял сумму до десяти. К чему торговаться с женщиной, с которой ты только что переспал, тем более если это не твои деньги? — Он вздохнул. — Сумма ее не сразила. Мне показалось, что она оценила украшения или, по крайней мере, имела представление об их истинной стоимости. Ее позиция не изменилась — она не получит денег, потому что у нее нет рубинов. Их украли, но она не может заявить о краже, потому что была уверена, что это дело рук Джона.
— И у нее нет на них документов, так что толку от заявления о пропаже все равно никакого.
— Вот именно, — согласился Марти. — Когда я тебя увидел, мне и в голову не пришло, что ты имеешь отношение к Джону, Айзис и этим рубинам. Я же тогда не знал, что они украдены. Только потом вспомнил, что мы проходили мимо тебя в вестибюле.
— Но ведь когда она собиралась на ланч, их уже не было, а меня вы встретили после ланча.
— Кто же знает, когда ты там появился и сколько раз приходил в этот отель? Хотя, может, это вовсе и не ты. А вдруг это кто-то, кого нанял Джон, чтобы вернуть драгоценности? Вот я и позвонил Джону. Он был поражен ее наглостью. Напрочь отрицал, что имеет хоть какое-то отношение к исчезновению драгоценностей, назвал ее лгуньей — мол, он и подумать не мог, какая она хитрая стерва. Столь бурная реакция убедила меня в его искренности, к тому же я окончательно избавился от легкой неловкости за то, что переспал с его пассией. Я не был браконьером во владениях друга — ведь их отношениям явно пришел конец.