– Чертовски маленькие штуки, – пробормотал тот. Наконец Ругену удалось провернуть ключ в замке. Он толкнул огромную железную дверь, и завизжали петли. Мерлин пропустил короля вперед и последовал за ним на почтительном расстоянии.

– Ну, как тебе? – прошептал Руген. В голосе его звучала безмерная гордость.

Глазам Мерлина предстали залы сокровищ Прокаженного Короля – знаменитая и желанная пещера, полная бесценных (краденых) реликвий. Его взгляд скользил по золотым чашам и кольцам с драгоценными камнями, рубиновым скипетрам и церемониальным щитам и наконец остановился на древнем скелете, обернутом цветами. В глазах скелета вспыхнул зеленый огонек.

То было отражение Пламени Фейри, пылающего в жаровне напротив мумии.

– Великолепно, – ответил Мерлин. Рука Прокаженного Короля целиком накрыла плечо Мерлина и часть его спины, когда Руген потянул волшебника в сторону самых любимых артефактов. Он указал на шкатулку, усыпанную драгоценными камнями:

– Реликварий Септимия-младшего. Рубины «голубиной крови», которые…

– …можно добыть только в монгольских горах, – продолжил Мерлин. Руген удовлетворенно кивнул.

– Очень неплохо!

– Стыдно признавать, но я так мечтал увидеть эту легендарную сокровищницу! – сказал Мерлин. – А это, кажется, Чаша Керидвен?

Он пересек комнату и склонился над золотой чашей. Прокаженный Король тяжело ступал за ним. Казалось, лесть совершенно очаровала его.

– Именно. Ведьма, предложившая мне ее, утверждала, что это Грааль, но я, разумеется, понимал, что в мои руки попало нечто более ценное… Ну, вот и она, – Руген вздохнул, останавливаясь напротив обвитого цветами скелета. – Могу я?.. – он нетерпеливо протянул руку.

– Ну конечно, – Мерлин передал колье, и Прокаженный Король осторожно застегнул его на шее скелета. Он отступил на шаг, любуясь видом.

– Посмотри, как Пламя Фейри играет на драгоценных камнях!

– В самом деле, великолепное пламя, – согласился впечатленный Мерлин.

– Только самое лучшее для нас, а, Мерлин?

– Только самое лучшее, – глаза Мерлина задержались на жаровне с Пламенем Фейри.

Руген поскреб подбородок, с наслаждением глядя на скелет.

– Теперь ты полностью одета, моя королева! – Он одобрительно пихнул Мерлина локтем, едва не сбив его с ног. Отряхнувшись, Мерлин кивнул:

– При жизни она была еще прекраснее. Летящие рыжие волосы, молочно-белая кожа…

– Ты был с ней знаком, старый пес? – Руген усмехнулся, предвкушая историю. Мерлин покачал головой:

– Этот разговор, мой дорогой друг, я бы предпочел вести за кружкой хорошего вина.

Несколько часов спустя Мерлин восседал на почетном месте за пиршественным столом Ругена, который представлял собой дубовое чудовище, окруженное осыпающимися тронами из разных эпох. Вокруг сновали прокаженные в ливреях с уродством всех форм и размеров.

Настроение за столом переменилось. На лице Ругена застыло кислое выражение, он ссутулился в огромном кресле и зевал, пока Мерлин наполнял его кубок, расплескивая вино по полу посреди напыщенной тирады.

– И с Карлом Великим так было всегда! Я сказал ему: это ошибка – доверять Церкви! Я сказал: однажды у них появятся собственные идеи, они свергнут тебя самого! Но разве он меня послушал? Куда там! Это вечная проблема с королями смертных…

Глаза у Ругена понемногу закрывались.

– Угу, – пробормотал он, не вслушиваясь.

– …они всегда уверены, что им виднее! – Мерлин вскочил со стула и снова наполнил свой кубок, забыв, что там уже было вино, отчего оно еще больше растеклось по полу. – Чертовы идиоты! Поверят всякому, кто скажет то, что они хотят услышать. Но довольно!

– Да. Довольно, – согласился Руген. Мерлин приблизился к Прокаженному Королю.

– Довольно мы плясали под их дудку и успокаивали их красивой ложью! Наш союз свергнет их ложных богов! Мы снова станем их истинными повелителями! – он грохнул кубком перед Ругеном, опрокинув кувшин с вином на колени королю.

– К черту богов! Мерлин! – Прокаженный Король вскочил, слуги окружили его. Мерлин попытался помочь очистить одежды короля, но запутался в складках мантии.

– Мне жаль, я… позволь… – он практически рухнул на руки Ругену.

– Да ты пьян, – усмехнулся Прокаженный Король. Мерлин ухватился за плечи Ругена, стараясь не упасть.

– А ты на удивление хорошо держишься на ногах…

Руген отступил на шаг, позволив Мерлину упасть на колени.

– Весьма поэтично, – заметил он, делая знак слугам. – Заберите его с глаз моих и дайте проспаться. Посмотрим, на что он сгодится с утра.

Прокаженные подхватили наполовину отключившегося Мерлина под локти и потащили прочь.

– Отпустите меня, скоты! – драматично кричал Мерлин, высвобождая правую руку и пряча в потайной карман на рукаве украденные ключи от сокровищницы Ругена.

Нимуэ, пожелавшая хоть в чем-то быть полезной, тащила ведро с водой по извилистым туннелям лагеря беженцев фейри. Плечи ныли, а от горящих по стенам факелов было невероятно душно и жарко. По щекам струился пот. Однако она решила, что все это временно и что это создает видимость нормальной жизни – или, по крайней мере, чуть менее разрушенной жизни, которая все еще возможна.

Она боялась, что письмо к Мерлину было слишком резким и что она обретет врага в единственном человеке, который мог бы помочь. «Но почему он? Как вышло, что моя мать хранила у себя меч из легенд? Почему она хотела, чтобы он попал в руки Мерлина – того, кто предал собственный народ?» Другая ее часть ощущала, будто карты паладинов вот-вот прожгут дыру в седельном мешке: «Мы знаем, где они. Мы можем спасти другие деревни фейри… и убить еще больше красных ублюдков». Однако пока что все ее силы тратились впустую – нужды лагеря были чересчур велики.

Выйдя из туннеля в пещеру, Нимуэ увидела детей-фейри, которые танцевали в круге. Это зрелище заставило ее улыбаться, пока она не разобрала их песенку:

Нимуэ остановилась, прислушиваясь. «Они поют обо мне». Она ощущала неловкость, смущение и тайное волнение. Дети держались за руки, смеялись, катались по земле.

Сердце бешено колотилось в груди. Она снова была на той поляне: чувствовала, как лезвие вонзается под ребра паладину, как скользит назад, открывая рану, как холодная вода теплеет от крови и плещется на уровне шеи, как уши наполняет пронзительный крик.