памяти промелькнуло воспоминание о том, как они вместе были подростками. Он крепко прижимал ее к себе, а она плакала ему в плечо о том, как несправедлива была Нана только потому, что нашла под подушкой Мэллори ту книгу из магазина о брачных ритуалах. Нана запретила ей встречаться с Люком, но Мэллори при первой же возможности улизнула из дома, потому что тогда ничто не могло удержать ее вдали от него. Он зачесал ее волосы назад, взял ее лицо в свои руки и, когда их глаза встретились, сказал, что любит ее и ничто их не разлучит. Она поцеловала его со всеми эмоциями, присущими девочке-подростку, и поняла, что тоже любит его, больше, чем кого-либо или что-либо, и вспомнила обещание, которое они дали друг другу: что бы ни пыталась сделать Нана, чтобы разлучить их, они будут бороться и победят, потому что любовь всегда побеждает.

Мэллори рывком вернулась из видения, которое было воспоминанием, и, моргнув, вышла из оцепенения, когда поняла, что вокруг двигались люди. Хоуп закончила свою речь и, видимо, распустила всех. Некоторые возлагали цветы к гробу бабушки. Другие направлялись к своим машинам. Еще больше людей разбились на группы и общалтсь между собой, а Мэллори все это время стояла, застывшей на месте, погрузившись в воспоминания, которые она полностью забыла из-за заклинания Наны.

Воспоминание было настолько сильным, что казалось, будто она снова там, в прошлом, но голова не болела. Ей не было плохо от прилива магии. Ей было хорошо, даже лучше, чем хорошо, и, оглядев кладбище в поисках сестры, она поняла, почему.

К ней вернулась магия. Вся. Она чувствовала, как она пульсирует в ее венах. Она знала, что это ее часть, чувство, столь же сильное, как и все остальные основные пять. Раньше, когда она сосредотачивалась, ее можно было почувствовать, но теперь она просто наполняла ее, бурлила под поверхностью. Наконец-то к ней вернулась магия.

А вместе с ней, как она поняла, вернулись и воспоминания.

Именно этим и было ее видение с Люком. К ней вернулась память. Та ночь стала определяющей в решении Наны поступить так, как она поступила. Из-за этого ночь была скрыта в ее памяти, но теперь она вернулась, как и десятки других воспоминаний, связанных с ее магией или существами, живущими в Темпесте.

Вполне уместно, подумала она, что, когда они упокоили Нану, ее чары наконец разрушились. Как и то, что первое важное воспоминание, которое вернулось к ней, было о Люке и о том, чем они были друг для друга. Она вспомнила все, и это была дикая, ошеломляющая волна воспоминаний, которая грозила привести к тому, что она разрыдается прямо здесь и сейчас.

Чья-то рука заставила ее подпрыгнуть, и она повернулась, ожидая, что Люк подошел к ней. Он должен был увидеть перемену в ней, почувствовать ее. Конечно, он это сделал. Он должен знать, что вместе с воспоминаниями к ней вернулись и все прежние чувства, но когда она повернулась, это был не тот красивый парень, которого она любила, и даже не сексуальный шериф, стоящий рядом с ней.

Хоуп наклонила голову, оглядывая Мэллори сверху донизу: — Мэл, ты в порядке?

— Я… да. — Она быстро кивнула. — Да, я думаю, я…

Ее слова замерли в горле, когда она поняла, что Хоуп не одна. За плечом сестры стояла еще одна женщина. Светловолосая женщина с лицом, которое Мэллори узнала бы где угодно. Она моргнула, решив, что ее сознание разыгрывает ее, но внешность женщины не изменилась. Мэллори оглянулась на сестру, и в ее глазах сквозь всплеск счастья от воспоминаний о своей жизни промелькнули настороженность и сомнение.

— Что она здесь делает?

— Что ты имеешь в виду? — Хоуп нахмурила брови, глядя между ними. — Мэл, это…

— Иззи. — Мэллори с усмешкой произнесла имя женщины.

— Нет. — Хоуп выглядела еще более растерянной: — Это Дори. Наша двоюродная сестра, Дори. Мы говорили о ней, помнишь?

— Нет. — Мэллори возразила: — Может быть, мои другие воспоминания и нечеткие, но то, что я обнаружила соседку в постели с моим парнем в то же утро, когда мне позвонили и сказали, что мою бабушку убили, — это одна из тех вещей, которые остаются в памяти девушки.

— Мэл? — раздался мужской голос, и она повернулась, чтобы увидеть, что Люк подошел к ней с другой стороны и выглядел таким же растерянным и обеспокоенным, как и Хоуп. — Здесь все в порядке?

— Я не знаю. — Мэллори обернулась. — Почему бы тебе не рассказать нам, что именно ты задумала, Иззи?

Фигуристая блондинка выглядела смущенной, и ее голос был низким и мягким, когда она наконец заговорила: — Я думаю, что нам следует пойти в более уединенное место, чтобы поговорить.

— Дори? — Глаза Хоуп расширились, и блондинка вздрогнула.

— Я больше не ношу это имя. Прости. Этот глупый детский мультик про рыбок испортил его. Мое полное имя всегда было Айседора, в честь бабушки, поэтому, когда я переехала и начала новую жизнь, я поменяла свое прозвище. Вместо Дори я стала называться Иззи.

— О боже. — Хоуп приложила руку ко рту и посмотрела с кузины на сестру и обратно. — Ты та самая Иззи?

— Как я уже сказала, я думаю, нам следует поговорить где-нибудь наедине.

— Да. — Хоуп кивнула, оглядывая толпу людей, которые прекратили общаться, чтобы понаблюдать за противостоянием. — Да. Хорошо. Давай вернемся ко мне, и ты объяснишь мне, что происходит.

Хоуп повернулась и пошла прочь, явно потрясенная. Иззи, или Дори, или как там ее звали, последовала за ней. Но Мэллори осталась стоять на месте, потрясенная, рассерженная и слишком растерянная, чтобы двигаться.

Люк прочистил горло рядом с ней: — Ты в порядке?

— Не совсем. — Она повернула голову, чтобы снова посмотреть на него, и, увидев глубокую озабоченность в его глазах, вздохнула. — Со мной все будет в порядке.

— Хочешь, я пойду с тобой… — Он посмотрел на двух других женщин и нахмурил брови: — Для моральной поддержки или… чего-то еще?

— Это очень мило с твоей стороны. — Мэллори сжала его руку: — Но я уже справлялась с этой женщиной и справлюсь с ней снова, если понадобится.

— Хорошо. — Он кивнул, хотя его глаза оставались прикованными к ее лицу. — Если тебе что-нибудь понадобится, хоть что-нибудь…

— Ты будешь рядом. — Мэллори мягко улыбнулась. — Я знаю.

В глазах Люка промелькнул вопрос, но Мэллори отмахнулась от него прежде, чем он успел его задать. Он умел читать ее лучше, чем кто-либо другой. Он всегда это умел. Если она задержится, им придется самим затевать целый разговор, а