Она подмигнула на прощанье, надела очки и вышла, закрыв дверь.

Свет погас, и стало темно. Хоть глаз выколи.

Нет ничего лучше, чем забраться с ногами на широкий подоконник, положить ноутбук на колени и бродить по интернету. Это раньше люди гуляли на улице, а сейчас — в дебрях поисковых запросов и открытых страниц.

Лера почти не спала минувшей ночью. Она насыщалась сексом с Толиком. Как будто много лет внутри неё сидел дикий зверь, которого Лера хотела приручить, дрессировала его в отношениях с другими мужчинами, сажала на диету, угрожала, уговаривала, а он только делал вид, что подчинился, но на самом деле выжидал подходящего случая. Случай подвернулся, зверь сорвал намордник, вырвался из Лериного рта, деря горло когтями, вместе с протяжным хриплым криком удовольствия. Лера из прошлого — так звали зверя.

Толик был неутомим. Две таблетки «Виагры» помогли ему справиться с Лериным желанием. Зверя он не укротил, но приблизил Леру к высокому порогу удовольствия — по шкале от одного до десяти, эта ночь была на крепкую восьмёрку.

Два или три раза они делали перерыв, пили виски, а потом взялись за водку с лимоном. В холодильнике у Толика лежали еще две бутылки коньяка, бутылка рома и упаковка баночного пива. Пивом Толик обычно похмелялся с утра, чтобы нормально водить машину.

Где-то с трех часов ночи воспоминания сделались туманными и смазанными, как невысохшая краска на листе бумаги. Потом Лера и вовсе провалилась в прерывистый и беспокойный сон. В этом сне ей было хорошо, она лежала на кровати обнаженная, гладила свою грудь, волосы, бедра, и выпрашивала токены у невидимых поклонников, которые наблюдали за ней через глазок камеры. Кто-то писал в приватном чате: «Тебе ведь это нравилось, да? Тебе всегда хотелось внимания». Лера соглашалась ответить за десять токенов и показывала в красный глазок камеры язык. Где-то играла музыка, и хотелось петь. В чате писали: «Завидуй! Завидуй!». А она не понимала, чему вообще завидовать? Кому?

Потом проснулась, обнаружила, что Толика нет, а на часах почти двенадцать часов дня.

Толик оставил сообщение, что уехал по делам. Вечером он ждал её в клубе и намекал на продолжение. Конечно, именно сейчас она не могла ему ответить. Нужно было сбегать в душ, позавтракать и прийти в себя.

Лера выискивала в интернете, к чему может сниться порнография. Ничего вразумительного, естественно. Сонники составляли консерваторы, плохо разбирающиеся в современных тенденциях. Это слегка раздражало.

На столе завибрировал телефон, сообщая о том, что пришло сообщение в мессенджер. Лера нехотя спустилась с подоконника, проверила.

Пашка.

«Привет. Я тут внезапно оказался сильно занят. Давай наберу через два-три дня, хорошо?»

Она тут же набрала номер. Пашка взял на третьем гудке.

— Ты куда пропал?

— Лерчик, слушай… мне что-то не хорошо, вдобавок много работы, давай позже…

Голос у него оказался хриплый, уставший.

— Мне заехать? Ты что там подхватил у Наты в доме? Заразу какую-то, — Лера нервно усмехнулась. — Скажи, что привезти. Я мигом примчусь.

В трубке помолчали. Потом Пашка ответил:

— Не нужно. Все нормально. Я не дома… по работе смотался за город. Лер, позже все расскажу, хорошо?

Он сбросил, едва договорил последнее слово. Лера снова перезвонила, тревожно кусая губы.Абонент временно недоступен . Перезвонила. Тот же результат. Перезвонила еще раз, кусая губы от волнения. Женский голос сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

− Это я и без вас знаю! — пробормотала Лера. — Что за херня?

Утренняя вялость растворилась, как сахар в кофе, оставив горьковатый привкус. Лера прошлась по просторной кухне Толика, задумчиво разглядывая экран телефона.

Значит, ничего не закончилось, верно?

Набрала Толика.

— Привет! — Хотела промурлыкать, как положено, но вышло с хрипотцой и устало.

— Пиццу тебе заказал, приедет через двадцать минут, — ответил Толик. — Ты как вообще?

— Я нормально… слушай… такое дело… помнишь наш разговор о Пашке? Ты обещал пробить его номер, ну, типа, геолокация или что-то в этом роде.

— Сбрось номер, попробую. Через полчаса перезвоню, договорились? Ничего не обещаю, моя девочка.

Он положил трубку, и Лера снова рухнула в пропасть эмоциональной ямы. Села на пол около окна, с чашкой в руке, с телефоном — в другой. Раз пять набрала Пашку, натыкаясь на «абонент недоступен», и с каждым звонком чувствовала, как падает ещё ниже, в сырую темноту леса, где её поджидала Лера из прошлого.

— Я не должна снова сорваться.

В две тысячи девятом это было её привычным состоянием. С утра Лера ехала в клуб к Толику, готовая тусить день напролёт, выпивать столько алкоголя, сколько влезет, готовая — чем чёрт не шутит — отснять трехчасовое порно одним дублем. А уже к обеду вдруг ощущала полное эмоциональное истощение. Хотелось спать и всех ненавидеть. Мысль о сексе становилась неприятна до боли в животе. Алкоголь драл горло, будто был нашпигован иглами. Но — проходил час — и Лера забиралась на стол в кабинете Толике и кричала: «Трахай меня! Трахай, пока я не потеряю сознание! Где твоя камера? К чёрту свет! Мотор! Только мотор!».

И ведь это было нормально для той Леры. Ритм жизни, который нравился. Наверное, нравится, до сих пор…

Она снова вспомнила день, когда помочилась на тест. Раннее утро, тошнота и головокружение. Задержка месячных на полторы недели. Привкус табака на губах. Выползла из-под пледа, стараясь не шуметь. Толик спал на кожаном диване, а она — в кресле у рабочего стола. Захватила сумочку, юркнула в туалет. Что чувствовала в тот момент, когда увидела две полоски на тесте? Уже не вспомнить. Разве что на подсознательном уровне остались какие-то детали: нервозность, мысли о Толике, о том, что нужно заканчивать с такой жизнью. Хотелось курить. Мама, мамочка, ты была права. Что скажет папа? Плевать.

Сидя на унитазе, приняла решение. Последний день съемок — и финал! Нужно спасаться.

Теперь же, почти десять лет спустя, поняла, что финал в две тысячи девятом оказался открытым. Ничего ещё не закончилось. Нельзя исправить человека, который не очень-то хочет исправляться…

В руке завибрировал телефон. Толик.

— Значит слушай. Я быстро, потому что занят. Не благодари. Пробил телефончик этого твоего друга. Он не у Наты. В каком-то другом доме в том же районе. Обычный жилой дом. Живёт какая-то тётка, писательница. Не знаю, не разбираюсь в литературе. Вроде бы популярная раньше была.

− Что за адрес? — спросила она. — Как фамилия тётки? Сбрось мне информацию, я поищу.

− Ты уверена, что надо туда лезть?

− Говори фамилию. Давай же, ну. Я поищу.