плывущие по течению в своем долгом пути через океан, в сторону континента и той земли, «которая сама когда-то была морем».

Книга «Под морским ветром» появилась на полках американских книжных магазинов в ноябре 1941 года. Само собой, момент на редкость неудачный. Месяц спустя мировые дела смешали все карты: Япония напала на Пёрл-Харбор. США вступили в войну, и интерес к сказочным рассказам об угрях, макрелях и американских водорезах упал до нуля. Было продано не более двух тысяч экземпляров, и о книге вскоре забыли.

Однако со временем она вернется из забвения, будет вновь опубликована, ее будут читать и полюбят новые поколения. В первую очередь потому, что в ней жизнь в море описывается красиво и сказочно, образно и литературно, при этом совершенно на научной основе. Очеловечивание животных, на которое пошла Рейчел Карсон, было намеренным и весьма продуманным методом. Используя сказочные приемы, она, однако, не преступала границы науки. У нее угорь не говорит и не действует каким-то экстравагантным способом. Она просто пыталась вдуматься в то, как выглядит реальная жизнь угря, как он воспринимает выпавшие ему испытания, миграцию и метаморфозы в том странном жизненном цикле, который она описала с предельной научной точностью. В предисловии к первому изданию она поясняла: «Я говорю о рыбе, которая „боится“ своего врага, не потому, что думаю, будто рыбы испытывают страх так же, как мы, — но я думаю, что рыба ведет себя так, словно она боится. У рыбы доминирует реакция физиологическая, у нас — психологическая. Но для того чтобы поведение рыбы стало нам понятно, мы должны описывать его словами, применяемыми для психологического состояния человека».

Таким образом, поведение угря впервые стало для нас понятным — во всяком случае, куда понятнее, чем раньше. Рейчел Карсон — и это делает ее уникальной в истории естественных наук — открыла одно правило: чтобы понять другое существо, нужно увидеть в нем частичку себя. Она идентифицировала себя с животными, и эта идентификация давала ей способность и мужество очеловечивать их. Она сделала нечто запретное в традиционной естественной науке: придала угрю сознание, вселила в него почти человеческую душу, тем самым приблизившись к нему. Она сделала так не потому, что верила в наличие у угря сознания, а для того, чтобы помочь нам понять, каким уникальным и сложным существом является угорь. Угорь у нее остается угрем, однако мы в каком-то смысле можем узнать в нем себя. Угорь по-прежнему загадка, но не совсем непостижимая.

Что отличает человека от угря? Принято считать, что человек осознает свое существование, а за этим осознанием следует воля изменить свое бытие. Во всяком случае, долгое время разница между человеком и животным воспринималась именно так.

В XVII веке Рене Декарт считал, что всех существ помимо человека следует воспринимать как «автоматы». Животные наделены телами, и их действия — не более чем механические реакции. Человек же, напротив, наделен тем, чего нет у животных, — душой. От души исходит мышление, которое само по себе является доказательством сознания. Стало быть, у человека есть сознание, поскольку у него есть душа. У животных нет души и, следовательно, нет сознания.

Благодаря душе человек приподнимался над животными, но также над течением времени и изменчивостью. Представление о душе тогда, как и в наши дни, связывали с тем, что каждый человек — индивид. Слово «индивид» означает то, что нельзя разделить, — единицу, которая остается неизменной даже тогда, когда меняется все вокруг. А поскольку человеческое тело неизбежно подвержено изменениям, как и внешние обстоятельства человеческой жизни, то должно существовать нечто иное, более устойчивое, делающее нас индивидами. Это нечто долгое время именовали душой.

Эта разница между животными и людьми, конечно же, никогда не была однозначной. Когда в 1758 году Карл Линней выпустил десятое издание постоянно дорабатываемого труда Systema Naturae (то самое издание, которое принято считать наиболее значимым, отправной точкой в создании зоологической номенклатуры), в нем содержалось несколько сенсационных изменений по сравнению с предыдущими изданиями. Помимо прочего Линней переместил китов из рыб в млекопитающие, а летучих мышей — из птиц в млекопитающие. Но главное — именно в этом издании он на время отказался от границы между человеком и животным, поместив орангутанга в тот же род — Homo, — что и человека. Это означало, что орангутанг, по мнению Линнея, являлся человеком. А мы, представители вида Homo sapiens, оказались не единственными в своем роде, то есть не так одиноки, как мы думали.

Это была научная ошибка, довольно быстро исправленная, однако она успела вызвать интересные вопросы. Если орангутанг человек, означает ли это, что у него есть душа? Осознает ли он собственное существование? И что в таком случае отличает человека и орангутанга от гориллы и шимпанзе? И если эта граница стерта, то что отличает человека от летучей мыши или угря?

Через некоторое время появился Чарльз Дарвин и отобрал у нас вечную душу раз и навсегда. Эволюционная теория не допускает идеи о неизменной душе, поскольку она говорит, что всякая жизнь и все ее части подвержены изменениям. Человек стал животным среди прочих. А затем, по мере успехов современных научных исследований, представители животного мира двигались в противоположном направлении, все больше становясь похожими на нас. Им приписывают если не душу, то по крайней мере сознание. Сегодня нам известно, что у животных бывают куда более сложные состояния сознания, чем это считалось ранее. Исследования показывают, что множество животных, в том числе рыбы, могут испытывать боль. Целый ряд фактов указывает и на то, что многие животные способны испытывать страх, который сродни человеческому переживанию страха, а также горе, материнские чувства, стыд, сожаление, благодарность и даже то, что мы могли бы назвать словом «любовь».

Кроме того, существуют животные, например приматы и врановые, которые способны решать продвинутые умственные задачи, обучаться средствам коммуникации как с родственниками по виду, так и с другими животными, могут представлять себе будущее, например отказаться от вознаграждения сейчас ради большего вознаграждения позднее. Все те критерии, которые мы за века истории выработали, чтобы отличать человека от животного: сознание, личность, использование орудий, восприятие будущего, абстрактное мышление, решение проблем, язык, игра, культура, способность испытывать горе или тоску, страх или