себе влечет. Еще и холодом оттуда веет. Понимаю, что дело швах, потому что тело немеет и вот-вот вообще меня слушаться перестанет. Пришлось губу зубами цапнуть, только так и проснулся. Потом сердечные капли пил, чтоб мотор успокоить. Задремал повторно уже на рассвете. До этого аж трясло, так не хотелось обратно к подушке прикладываться.

Медведев лизнул прикушенную губу, подивившись, насколько причудливы пересечения, что начались у них с Семеном Степановичем за гранью яви. И тут его осенило:

— Погоди, деда, а это в глубоком сне было? Или нет?

— А вот я и не понял. Сначала решил, что кошмар обычный. А потом сижу в кровати и думаю: а откуда тогда точка прорыва взялась? В рядовые сны такого и близко не завозили. Со всех сторон непонятно. Хотя мы с тобой последние недели много о всяком таком говорили. Может, оно как-то на подкорке отпечаталось, а в итоге и в рядовой сон заползло?

— Неприятно.

— Не то слово! — кивнул дедушка. — Ладно, раз ты по делам пошел, я, пожалуй, себя мучить не стану. Посмотрю телевизор, а если в сон потянет, отдохну немножко после такой бурной ночки. Картоха жареная на плите, суп в холодильнике, поэтому возвращайся поскорее. Что-то у меня на душе кошки скребут. Был бы ты со Славой и Анютой, я бы и слова не сказал, эти ребятки тебя из любой передряги вытащат.

— Но сначала в нее затянут, — уточнил Борис.

— Не без этого, — Степаныч широко улыбнулся. — Как хорошо, что у тебя такие друзья есть! Тормошат и теребят, а то бы так и сидел на одном месте да кис.

— Вот уж ты загнул!

— Скажи еще, что я неправ. Ладно, беги, куда собирался, а я, пожалуй, и впрямь пойду покемарю. Что-то сил совсем не осталось, расклеился я.

Бар, где была назначена встреча, Барни помнил плохо. Вывеску зеленую неоновую по дороге к метро видел не раз, но зайти туда как-то все не случалось, да и повода не находилось. Где-то подспудно Медведев боялся опять увидеть знакомые кресла из ротанга, как будто это означало бы, что он находится на территории, где будет вынужден играть по чужим правилам. Но нет: мебель в «Стрекозе» была мягкая, диванчики на двоих и «эгоисты» с широкими поручнями, на которых при желании тоже можно было сидеть.

Хотя он пришел загодя, минут за пятнадцать до назначенного времени, весь «генералитет» сонного общества, как и в прошлый раз, был уже на месте. Борису это не понравилось: выходило, что встреча крайне важна для его новых знакомых, а он нужен им настолько, что вся компашка не поленилась поехать на другой конец города, лишь бы он согласился с ними поговорить. Такое положение дел смущало и напрягало, Барни не привык к повышенному вниманию к своей персоне.

Поискав глазами, Медведев не увидел Вована. Хм, вроде должен был вернуться уже со своего турнира, или куда он там ездил. С другой стороны, если человек устал после долгой дороги и не в курсе последних событий, то зачем его мучить и дергать не пойми куда? Жаль, конечно: с ним Борис чувствовал бы себя гораздо спокойнее. В конце концов, у них ведь одна тайна на двоих…

— Здравствуйте! — поприветствовал он собравшихся и плюхнулся за столик.

— И вам не хворать, — отозвался Игорь, за что заработал злой взгляд от Инны Константиновны, чей помощник на сей раз остался рядом.

— Барни, наш добрый друг, — начал Анатолий, поправив очки с солидными диоптриями.

— У вас же линзы были, — неожиданно для себя перебил его Медведев.

— Ну да, — растерялся Толя, машинально потерев переносицу под дужкой. — Врач порекомендовал перерыв сделать. Да и раздражение началось, зря я в линзах на дачу поехал, успел там всякой пыли наловить. А что? Если я вас этим смущаю, давайте сниму, если хотите. Я и в очках, признаюсь честно, не слишком хорошо вижу, мне особой разницы нет.

Вот кто его за язык тянул? Взял и обидел добродушного человека, который тут, похоже, единственный понимает, насколько Борису не по душе творящаяся вокруг него свистопляска.

— Нет, не надо. Простите. У меня голова гудит, поэтому все раздражает, — повинился Барни.

— Вы ночью сказали, вас позвал дедушка. С ним все в порядке? — осведомился Анатолий.

— Когда я уходил, уже было норм, — кивнул Медведев, не желая признаваться, что упомянул Степаныча лишь для того, чтобы отделаться от нежеланных гостей на крыше. — Кошмары замучили, вот и пришел ко мне поболтать и развеяться. Мы с ним до рассвета просидели.

— Понимаю, понимаю, — закивал Толя. — Возраст — дело тонкое. А что до вашей головной боли, то Инна Константиновна выяснила, что именно ее вызывает, и гарантирует — это больше не повторится. Правда же, милочка?

Констанция, судя по скривившейся физиономии, не горела желанием общаться в таком ключе, но была вынуждена подтвердить слова Анатолия. И Борис в первый раз задумался, а кто же здесь действительно главный, она или все-таки Толя? Инна Константиновна, по общему заключению, была сильнейшей из снотворцев, в то время как Анатолий, по его признанию, лишь осваивал сноходчество, и то не слишком быстро и успешно. Если чины и звания в этой компашке раздавались по умениям, получалось, что Толя занимает не свое место.

Медоед, вопреки обыкновению, помалкивал и выглядел будто после хорошей выволочки. Если причиной всему был Барни, то он, хоть ты тресни, не мог уловить связи между этим фактом и тем, что произошло накануне.

— Какое отношение к нам имеют титаны? — задал Медведев вопрос, который интересовал его сильнее всех прочих.

— Но мы ведь рассказывали! — возмутилась Инна Константиновна.

— Тогда вас не затруднит объяснить мне это еще раз, но уже простыми словами, — парировал Борис, внезапно для себя скопировав интонации коллеги Олега Петровича, общающегося с не самыми догадливыми заказчиками, пытающимися за три с половиной копейки заполучить готовый рублевый проект.

— А что именно вас смущает? — продолжала упорствовать вредная старушенция.

— Титаны — это всего лишь миф, а их в истории человечества было множество. Никаких документальных подтверждений существования титанов нет. Но даже если на секунду предположить, что они действительно томятся где-то в Тартаре и имеют отношение к нашим способностям, связанным с нахождением во сне, то какой нам прок от этого знания? — отчеканил Медведев.

Инна, Игорь и Анатолий переглянулись, и Барни отметил про себя, что Антона в этот застольный мыслеобмен опять не позвали.

— Вы же понимаете, титаны заключены в Тартар не просто так. Они представляют собой силу, способную перекроить весь мир, вернуть его к исходному значению.

— Исходному — это когда человечества еще