Мартин, расправившийся с сыром, заулюлюкал. Видимо, тоже был не прочь запить лакомство портвейном.

— Тогда вы идите за топливом, а я вернусь к себе, — сказал Леша и стал подниматься, но Эквадор поймал его за руку:

— Нет, ты с нами.

— Завтра вставать рано, и дел полно, так что я лягу.

— Не, друг, пока ты в силах, живи… На том свете отоспишься. Мы зайдем сейчас за портвейном, а потом я тебе кое-что покажу. Обещаю, не пожалеешь.

Леша колебался всего несколько секунд, а затем решительно сказал:

— Согласен.

* * *

Они стояли у подножия горы, напоминающей своей формой голову немецкой овчарки.

— Знаешь, как она называется? — спросил Эквадор.

— Нет. И я вообще не помню такой горы. Но как это возможно? Я же вырос тут.

— Это «Комиссар Рекс».

— Пес из давнишнего немецкого сериала? А что, удачное название.

— Местные дети дали. А что ты не помнишь эту гору, так это нормально. Во времена твоего детства она была обычной, как все остальные. Но пять лет назад просела, внутри были пустоты, и у нее появились уши.

— Теперь это местная достопримечательность? Как Медведь-гора в Крыму?

— Была бы тут туристическая зона, может, что-то и придумали бы гиды. Но вообще-то место опасное. К «Рексу» даже близко подходить не рекомендуется. Видишь? — Он указал на запрещающие таблички. Боцман взял не только портвейн, но и фонарь, им и посветил. А вот Мартина оставил на «Бывалом», как тот ни возмущался. — Гора может обвалиться в любой момент.

— Чего же мы делаем возле нее?

— Я обещал тебе кое-что показать, так? — Леша кивнул. — Ну, вот сейчас и покажу. Пошли.

— Так опасно же…

— Ты как не помираешь! В твоем ли положении быть сыклом?

— Как раз да. Мне осталось немного, и, как ты сам сказал полчаса назад, нужно жить, пока в силах.

— Нет, если не хочешь, то… — Эквадор развел руками и скорчил такую гримасу, которая и Мартину бы не удалась. — Как хочешь. Я уговаривать не буду. Для тебя же стараюсь…

— Ладно, веди.

Боцман просиял и, схватив Лешу за руку, повел к горе.

— Ступай осторожно, — напутствовал он. — Порода крошится. И главное, ничего не бойся. Я уже бывал внутри и, как видишь, жив.

— Так мы?..

— Да. В брюхо «Комиссара Рекса».

Они обогнули гору, затем взобрались по ней метров на пять. Эквадор передал в руки Земских фонарь и бутылку, велел светить в определенном направлении, а пить, если он пожелает, осторожно, в этой партии градус выше.

Леша ради интереса открутил крышку, сначала понюхал, потом пригубил портвейн.

— Да это же спирт, разбавленный вишневым соком, — просипел он, едва не задохнувшись.

— Не было времени на правильный процесс, — ответил боцман.

— Или сока не хватило?

— Мой напиток сложен в приготовлении. Это тебе не просто «отвертка».

— Даже со мной рецептом не поделишься? Я ведь все равно его с собой в могилу унесу.

Это было ново для Леши — шутить на тему своей скорой кончины. Но ему понравилось. Жаль, что нельзя с другими так же позубоскалить. Разве что с Валеркой Фоминым, он бы подыграл, да находится далеко.

— Я добавляю в домашнее красное вино спирт, вишневый сироп и корицу. Есть еще секретный ингредиент, но я его даже лежащему на смертном одре не сообщу.

Все то время, что они вели диалог, Эквадор осматривал и ощупывал валуны, наваленные у основания горы. Наконец он воскликнул:

— Нашел!

Леша подошел к нему и увидел, как боцман хватается за один из камней размером с морозильную камеру или газовую плиту и двигает его.

— Силен ты, брат, — восхитился Леша. Он бы такую глыбу с места не сдвинул, лишь пошатнул. А Боцман, пусть и с большим усилием, на его лбу вздулись вены, откатил камень на полметра.

— Я как Астерикс… или Обеликс? В общем, тот, кто в детстве упал в чашу с волшебным зельем. — Боцман отобрал у Земских бутылку, сделал глотка три, крякнул. Он был уже пьян, но стоял ровно, говорил внятно, только глаза затуманены и воняет изо рта так, что от одного его дыхания закусить хочется. — А теперь лезем!

— Куда?

— Туда! — Он указал в расщелину, до этого загороженную валуном.

— Я не пройду, — прикинув ее размеры, сказал Земских.

— Это тебе только кажется. Давай за мной.

Забрав фонарь, Эквадор присел на корточки и протиснулся между скальных «створок». Земских ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Получилось вполне удачно. Даже не повредился, ободранный локоть не в счет, и футболку не порвал.

— Теперь ползем, — бросил через плечо Эквадор. — Но метра четыре, не больше.

По-пластунски они преодолели это расстояние. Впереди оказалась еще одна расщелина, ýже предыдущей.

— Тут аккуратнее, можно пораниться.

Но Леша уже ничего не боялся. А тем более каких-то ран! Они находятся под тоннами нестабильной скальной породы. В любой миг гора может обвалиться, и тогда они в лучшем случае погибнут. В худшем же — будут заживо погребены. Первые секунды Леша думал об этом с ужасом, но теперь у него появился кураж. Он готов был посмотреть смерти в лицо. Правильно сказал Эквадор, глупо человеку в его положении быть… кхм… сыклом.

Протиснувшись в узкую и крайне неровную щель вслед за боцманом, Леша встал на ноги. Они находились в пещере. А когда Эквадор осветил ее, Земских присвистнул — пещера оказалась большой. Не только можно распрямиться, но даже если руки поднимешь, до потолка не достанешь.

— Нет, сейчас это жалкое подобие того, что было когда-то, — услышал он голос своего спутника. Он гулко отдавался в стенах пещеры. — Кладовка, считай. А был дворец. Видишь, как все осыпалось?

— В наших горах много пещер. Почему ты привел меня в эту?

— Не в эту. В другую. Сейчас покажу.

И повел в одну из галерей. Галерей было штук шесть, но только две не завалило окончательно. Та, которую выбрал Эквадор, вела еще в одну пещеру, но небольшую, размером с комнату, только с очень высоким потолком. Однако смотрел Леша не вверх, а вниз. На полу стояло множество ящиков, и он спросил:

— Что в них?

— А ты посмотри.

Земских присел на корточки и открыл первый попавшийся.

В нем коробки. Судя по рисункам и надписям — с духами. «Пуазон», «Клема», «Опиум». У Лешиной мамы были «Мадам Клико», их он тоже нашел. Мама дорожила этими духами, потому что стоили они чуть ли не треть ее зарплаты.

— Это контрабанда? — спросил у Эквадора Леша, хотя ответ был очевиден.