Когда пальцы Майлза находят ту точку, от прикосновения к которой я обычно выкрикиваю его имя, я сильнее стискиваю его плечи и сажусь таким образом, чтобы двигаться свободнее. Хочу подвергнуть Майлза такой же пытке.

Стоило мне поменять позу и глубже опуститься на него, как медленный и ровный ритм тут же исчез. Наши губы слились в неистовом поцелуе, в котором больше желания и страсти, чем во всех предыдущих. Мы словно хотим заглушить этим поцелуем потребность выразить наслаждение стонами и криками.

Мое тело сотрясает дрожь. Я слегка приподнимаюсь и замираю, чтобы не проиграть. Мне необходимо сбавить темп, но Майлз делает ровно наоборот и надавливает сильнее. Я утыкаюсь лицом ему в шею и легонько покусываю его за плечо, чтобы не застонать. Когда мои зубы касаются кожи Майлза, он задерживает дыхание и напрягает ноги.

Он почти проиграл.

Почти.

Если сделает хотя бы одно движение, то выиграет. Не хочу, чтобы Майлз выиграл. С другой стороны, в каком-то смысле именно этого я и хочу. Майлз и сам настроен победить, судя по тому, как он дышит мне в шею и осторожно опускает меня на себя.

Майлз, Майлз, Майлз…

Он чувствует, что дело ничьей не кончится, и надавливает еще сильнее, одновременно касаясь языком моего уха.

О господи…

Сейчас проиграю…

Уже вот-вот…

О, боже мой…

Майлз подается вперед и одновременно притягивает меня к себе.

Я выкрикиваю его имя, стону и ловлю ртом воздух.

Хочу приподняться, но едва Майлз осознает, что победил, как шумно выдыхает и с еще большей силой прижимает меня к себе.

– Наконец-то… – бормочет он, уткнувшись лицом мне в шею. – Вряд ли я продержался бы еще хоть секунду.

Теперь, когда состязание окончено, мы наконец даем себе волю так, что приходится заглушать стоны поцелуями. Наши тела движутся синхронно, быстрее и быстрее, сливаясь друг с другом все сильнее и сильнее. Этот безумный ритм продолжается несколько минут, нарастая, и вот я чувствую, что не вынесу больше ни секунды.

– Тейт, – шепчет Майлз мне в губы, придерживая за бедра, чтобы замедлить ритм моих движений. – Хочу, чтобы мы кончили вместе.

О боже…

Если нужно, чтобы я продержалась еще хоть немного, нельзя говорить таких слов!

Я киваю, не в силах ответить ничего внятного.

– Ты уже близко? – спрашивает Майлз.

Я снова киваю и пытаюсь что-то выговорить, но у меня получается лишь стон.

– Это было «да»?

Майлз перестает меня целовать и ждет ответа. Я кладу руки ему на затылок и прижимаюсь щекой к его щеке.

– Да… – шепчу я. – Да, Майлз… Да…

Мое тело начинает напрягаться, и в тот же миг он судорожно втягивает ртом воздух.

Я думала, мы и так крепко сжимали друг друга в объятиях, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас. Наши чувства слились воедино, мы ощущаем одно и то же, издаем одни и те же звуки, испытываем одинаково острое наслаждение.

Понемногу ритм становится медленнее, а дрожь проходит. Мы ослабляем хватку. Майлз зарывается лицом мне в волосы.

– Продула! – шепчет он.

Я смеюсь и игриво покусываю его шею.

– Ты жульничал! Пользовался запрещенными приемами – пускал в ход руки!

– Руки – вполне законное средство. Но если считаешь, что я жульничал, можно устроить матч-реванш.

– Две победы из трех?

Майлз приподнимает меня за талию и усаживает на сиденье, а сам перебирается за руль. Подает мне одежду, натягивает рубашку, застегивает брюки. Когда он заканчивает одеваться, я уже привела себя в порядок. Майлз дает задний ход и выезжает со стоянки.

– Пристегнись, – велит он и подмигивает.

* * *

Мы едва успели выйти из лифта, не говоря уже о том, чтобы добраться до кровати. Майлз чуть не взял меня прямо в коридоре. Самое печальное, что я была бы не против.

Он снова выиграл. Не слишком-то умно устраивать подобные состязания с самым тихим из всех моих знакомых.

Отыграюсь в третьем раунде. Только не сегодня, потому что Корбин может скоро вернуться.

Майлз пронзительно смотрит на меня. Он лежит на животе, обняв подушку и положив голову на руки. Я одеваюсь. Хочу вернуться в квартиру раньше брата, чтобы не пришлось объяснять, где я была.

– По-моему, твой лифчик остался в коридоре, – со смехом говорит Майлз. – Лучше подбери, пока Корбин его не обнаружил.

При одной только мысли об этом я морщу нос.

– Так и сделаю!

Я коленями упираюсь в постель и чмокаю Майлза в щеку. Он переворачивается на спину, притягивает меня к себе и целует.

– Можно спросить тебя кое о чем?

Майлз кивает, но неохотно. Мой интерес его настораживает.

– Почему ты никогда не смотришь мне в глаза, когда мы занимаемся сексом?

Мой вопрос застал его врасплох, и несколько секунд он молча смотрит на меня. Я отстраняюсь и сажусь рядом.

Майлз тоже садится и прислоняется к спинке кровати.

– Во время секса люди уязвимы, – говорит он, глядя на свои руки. – В такие минуты легко принять чувства и эмоции за то, чем они на самом деле не являются, особенно если смотреть человеку в глаза. Тебе это неприятно?

Я отрицательно качаю головой, хотя мое сердце кричит: «Да!»

– Просто спросила. Со временем привыкну.

Мне нравится быть с Майлзом, но с каждой новой ложью, которую я произношу, я все больше себя ненавижу.

Майлз улыбается и притягивает меня к себе для прощального поцелуя.

– Спокойной ночи, Тейт.

Я выхожу из комнаты, чувствуя на себе его взгляд. Странно, что Майлз не смотрит на меня, когда мы занимаемся сексом, а все остальное время не может оторвать от меня глаз.

Домой идти не хочется, а потому, когда нахожу в коридоре лифчик, спускаюсь на первый этаж, чтобы проверить, на месте ли Кэп. Я едва успела помахать ему, прежде чем Майлз втолкнул меня в лифт и начал раздевать.

Разумеется, Кэп по-прежнему сидит на месте, хотя уже одиннадцатый час.

– Ты вообще когда-нибудь спишь? – спрашиваю я, приближаясь к соседнему креслу.

– По вечерам люди гораздо интереснее. К тому же я люблю поспать подольше, чтобы не встречаться с теми дураками, которые куда-то спешат по утрам.

Я откидываю голову на спинку кресла и вздыхаю – гораздо громче, чем собиралась. Кэп с любопытством поглядывает на меня.

– О нет… Ты что, поссорилась с малышом? Пару часов назад у вас вроде бы все шло отлично. Мне даже показалось, я заметил на его лице намек на улыбку.