Ника опрометью бросилась ко Льву Ивановичу, торопливо начала освобождать его от веревок, бормоча:

– Простите меня, ради бога, я приняла вас за преступника, вы так похожи на него, что я просто обалдела! Ну, прямо родные братья! Как вы себя чувствуете? Пойдемте в дом, я сейчас и дом застрахую, и машину, и свою жизнь, и если хотите, то даже свою болонку и кота тоже. Мне так стыдно перед вами, я даже не знаю как. Еще раз простите, я сейчас постараюсь вам все объяснить. Вы человек хороший, я это вижу по вашим глазам и уверена, что вы простите меня. Пойдемте в дом. – И Вероника стала помогать подниматься мужчине.

Тот в крайне раздраженном состоянии пребывал до той минуты, пока Ника не пообещала, что готова застраховать все, что он пожелает. Профессиональный интерес взял верх, и Лев Иванович улыбнулся, предвкушая, на какую сумму он сейчас раскрутит эту эксцентричную девицу. Вероника приняла его улыбку за хороший знак и немного успокоилась. Она согласилась бы сейчас на любые условия бородатого агента, поэтому приготовилась застраховать даже будущих тараканов, которые периодически появляются в любом доме.

Утром следующего дня Вероника собралась к Юлии и волновалась так, будто ей предстояло первое свидание с любимым. Она еще с вечера накупила в магазине всякой всячины в таком количестве, что с этим можно было запросто пережить небольшую осаду роте солдат сроком в неделю. В результате Ника приехала на место раньше времени на целый час, то и дело выбегая на лестницу, чтобы покурить. Наконец час прошел, и девушка влетела в палату, как ураган. Ни слова не говоря, она бросилась к подруге и начала ее целовать. Слезы сами собой брызнули из глаз обеих.

– Никусенька, милая моя, как же ты сумела, как же тебя пустили? – бормотала Юля.

Вероника взяла себя в руки и совсем бодрым голосом произнесла:

– Уметь надо, подружка. – Потом расхохоталась, вспомнив лицо Сергея, когда он, придя от начальства, начал выписывать ей пропуск, и пропела: – Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, Никусь на пузе проползет, и ничего с ней не случится.

– Ник, давай рассказывай, что там и как! И вообще, про все, про все. Твой Ромка, как партизан на допросе, или отмалчивается, или обходит тему, как минное поле.

– А что рассказывать-то, Юль? Все нормально, Роман добивается, чтобы освободить тебя под залог. Пока не получается, но я думаю, что этот вопрос решится в ближайшее время.

– Вероника, на данный момент меня это волнует меньше всего, ты же прекрасно знаешь, о чем, вернее, о ком я у тебя спрашиваю. Ты была у Вадима? Как он?

– Идет на поправку, – ляпнула Ника, не успев вовремя прикусить язык.

Юля вцепилась в нее так, что затрещал больничный белый халат, надетый на Веронику.

– Ты нарочно это мне говоришь, да? Ты меня просто успокаиваешь, да? Отвечай же, черт тебя побери! – сорвалась девушка на крик.

– Хватит меня трясти, как созревшую грушу. Интересно, почему это я тебя должна обманывать? Мне что, делать больше нечего?

– Поклянись, что не врешь, – потребовала Юля.

– Чтоб мне облысеть, – тут же брякнула Вероника.

Юлька посмотрела на взлохмаченную рыжую копну волос, которая великолепно себя чувствовала на голове у Ники, и засмеялась:

– Ложь во имя… да?

– Хватит меня обвинять черт знает в чем, – разозлилась Вероника, решив: врать, так врать до конца. – Я вчера была у Вадима, он, конечно, еще не Аполлон, но уже пришел в сознание, и у врачей достаточно оптимистичные прогнозы.

– Ты с ним говорила?

– Нет, поговорить не удалось, к нему пока не пускают даже следователя, но через стекло я его видела, – продолжала напропалую врать Ника, уже начиная верить в то, что говорит правду.

Она рассказала Юле про Свету и ее малыша, про свой новый дом… Час пролетел, как одна минута. В палату вошел охранник, молча показал на часы и вышел. Подружки опять разревелись.

– Юленька, я тебя очень прошу, ты только береги себя и не думай ни о чем. Самое главное для тебя сейчас – это беречь ребенка, остальное суета. Верь мне и Ромке, мы тебя обязательно вытащим отсюда. Я попробую еще к тебе приехать, может, получится. Я пошла, моя хорошая. Не скучай, побольше читай, тогда время будет лететь незаметно, и побольше ешь витаминов, ребенок должен быть здоров. Я тебя люблю, – сказала на прощание Ника и, глотая подступившие слезы, выскочила из палаты с решетками на окнах.

Вероника вернулась в городскую квартиру, чтобы забрать у соседки Дуську и кота. Едва она переступила порог квартиры, зазвонил телефон, и Ника, даже не успев снять куртку, побежала к нему. Звонил Роман и, как только услышал голос Вероники, сразу, без предисловий, опрокинул на девушку ушат ледяной воды:

– Ника, Александр Демидов покончил жизнь самоубийством!

– Как самоубийством? – подпрыгнула девушка.

– Бросился с балкона из квартиры Вадима.

– Как же он попал в квартиру? – задала Ника глупый вопрос.

– Откуда мне знать, как он туда попал? – раздраженно проговорил Роман и продолжал не менее взволнованно: – Ты теперь понимаешь, что твоя версия лопнула, как мыльный пузырь? Значит, и тормоза вам испортил совсем не Александр, а кто-то другой.

– Почему ты так думаешь? Может, его просто совесть замучила, вот он и решил, чем так жить…

– Слушай, что ты ахинею плетешь? У людей, которые идут на совершение таких преступлений, как убийство, совесть отсутствует, и она не может их мучить. Никитин сейчас поехал туда, он мне позвонил и просил тоже приехать, я сейчас отправляюсь.

– Можно мне с тобой? – тут же выпалила Вероника.

– Нет, моя дорогая, лучше не надо, а то боюсь, что у Сергея, как только он тебя увидит, сразу же исчезнет сыскной нюх, и он не сможет работать. Интересно, чем ты его так достала, что он при одном упоминании твоего имени начинает икать? – смеясь в трубку, поинтересовался Роман.

– Ничем особенным, просто я вчера утром в его кабинете доказала, кто из нас прав. Мне пришлось дойти до самого высокого начальника. Представляешь, он не хотел разрешать мне навестить Юльку в больнице! У меня, между прочим, тоже новости есть. Я вчера была в больнице у Вадима и узнала кое-что интересное. На него там было совершено покушение, – без остановки тараторила Вероника, перескакивая с одной темы на другую.

– Что за бред ты опять несешь? Как можно покушаться на и так почти мертвого человека?

– Вот именно, почти, – таинственно проговорила Ника. – Мне теперь ясно, как дважды два, что это дело рук кого-то из родственников. Ведь пока Вадим жив, он остается хозяином своего состояния, и совершенно неважно, какое у него там самочувствие. Пока нет свидетельства о смерти, никто не имеет права претендовать на наследство. Вот и решили родственнички поторопить события.

– Как же такое могло произойти в стенах больницы? – удивился Роман.