– А я думал, что ты любишь разбойников, – заметил Блэквелл, хмуро поглядывая на жену.

– Не всех, а только одного, – весело сказала Фара, прикоснувшись пальчиком к рукаву супруга.

Если бы Черное сердце из Бен-Мора мог в этот момент замурлыкать, как кот, он непременно сделал бы это. Наблюдая за супругами, Имоджен чувствовала, как у нее тает сердце. Она находилась рядом с людьми, которые преданно любили друг друга, храня верность, и у нее в душе вспыхнула надежда на счастье.

Эдит положила руку на грудь, которая грозила вывалиться из декольте ярко-розового платья.

– Но в газетах пишут, что Грач снимает скальпы со своих врагов и вешает их на флагшток, как это делают дикари в Америке.

– Вы не должны верить всему, что пишут в газетах, – произнес Арджент с легким сарказмом в голосе.

Обычно трудно было понять, соглашается ли он с собеседником или ерничает.

– В любом случае нужно выяснить, кто такой этот Грач и чего он хочет, – пряча улыбку, сказала Милли.

– А зачем нам знать, чего он хочет? – поинтересовалась Мена, стирая салфеткой с бриллиантового браслета капельку соуса. – Не в обычае нашей королевы награждать преступников и выполнять их требования.

– Неужели? – спросил Блэквелл с наигранным изумлением, как будто Мена раскрыла какой-то секрет, и все засмеялись.

– Я думаю, что Милли подняла важный вопрос, – заметила Фара. – Надо понимать: то, что движет преступником, это ключ к его поимке. Если мы узнаем мотивацию Грача, то сможем предугадывать его шаги.

Усмехнувшись, Блэквелл повернулся к Тренвиту.

– Я задал вам вопрос о Граче неспроста. Вы сотрудничаете с Министерством внутренних дел, и мне интересно, как оно относится к бесчинствам Грача.

Взоры всех сидевших за главным столом обратились к герцогу. Он задумался, подбирая слова. Отвечая на вопрос, Тренвит не должен был ненароком выдать государственные тайны.

– В Министерстве внутренних дел пока изучают сложившуюся ситуацию. Сотрудников больше всего беспокоит полное отсутствие достоверных сведений о Граче. Он англичанин, или, во всяком случае, сам настаивает на этом. Но никто не знает, как его зовут и откуда он взялся. Это человек без имени и без прошлого. Грач просто однажды появился в открытом море, и все.

– Как Афродита, – проговорила Имоджен.

Тренвит метнул в ее сторону пренебрежительный взгляд. У Имоджен от него холодок пробежал по спине.

– Афродита? – переспросил он и засмеялся с едва скрываемым презрением. Остальные гости с осуждением посмотрели на него. – Какая несусветная глупость, леди Анструтер! Мы обсуждаем пирата, а не богиню любви.

– Если я не ошибаюсь, Афродита, как утверждают мифы, была создана из морской пены при помощи магии, – не тушуясь, возразила Имоджен. – Именно эту параллель я хотела провести.

– Значит, вы всегда внимательно слушали своего учителя древнегреческого языка и культуры? – сказала Эдит и закатила глаза. – Надеюсь, мы не имеем дело с синим чулком?

– Нет, не беспокойтесь, – ровным голосом ответила Имоджен.

У нее никогда не было возможности изучать древнегреческий или любой другой иностранный язык. У Имоджен не было гувернанток, она получила только начальное образование, прежде чем поступить в школу медсестер. Но ей как-то довелось видеть в художественной галерее картину «Венера» кисти Анри Пьера Пику, и это полотно так поразило ее, что она перечитала множество книг по мифологии, выискивая в них сведения о древнеримской богине любви Венере и о ее древнегреческом прототипе Афродите.

Впрочем, Имоджен не было дела до того, что думает о ней надменная виконтесса.

Имоджен все же заставила себя попробовать основное блюдо, слушая разговор за столом, а затем сделала несколько глотков вина и сразу же почувствовала облегчение. Напряжение начало спадать.

Гости, сидевшие за главным столом, казались ей людьми выдающимися, экстраординарными. Она ценила не только их проницательность и интеллект, но и прогрессивные взгляды. Имоджен нравилось, что джентльмены не лишают слова своих жен. Мужчины не только высказывали собственное мнение, но и с уважением выслушивали мнение женщин. Это подкупало Имоджен.

Супруги Блэквелл и Маккензи с одобрением относились к планам Имоджен и готовы были отстаивать ее идеи. Они уже начали подготовку документов больничной и тюремной реформы для представления в парламент. Двумя годами ранее Дориан Блэквелл сыграл важную роль в принятии закона о тюрьмах, который предусматривал централизацию пенитенциарной системы и предполагал устранение многих недостатков, в том числе и чудовищных условий, в которых содержались несовершеннолетние правонарушители и дети, рожденные в заточении.

Имоджен вышла на этих людей с помощью Милли, и они сразу же восприняли ее идеи близко к сердцу. Более того, Блэквеллы и Маккензи были в восторге от них! Имоджен было легко говорить о доступной медицинской помощи и поддержке бедных, потому что она хорошо знала эту тему, которая для большинства знатных и богатых людей являлась неприятной. Но ее новые друзья не принадлежали к числу последних. Они с энтузиазмом отнеслись даже к планам Имоджен открыть приюты для обездоленных женщин и детей, для тех, кто подвергся жестокому обращению со стороны своих супругов, и для тех, кого принудили к занятию проституцией. Всегда сдержанный и невозмутимый мистер Арджент с радостью воспринял ее предложение принять участие в реализации масштабных планов.

Имоджен уже сделала первый шаг в их осуществлении, она открыла в своем доме приют для обездоленных женщин имени леди Сары Миллберн, первой жены Эдварда, своего покойного мужа. Ее следующим шагом должно было стать приобретение недвижимости в разных районах Лондона – от Вестминстера до Уайтчепела. Там Имоджен планировала открыть социальные учреждения, в которых работали бы специалисты по уходу за больными; охранники, способные защитить бывших проституток от сутенеров, а подвергшихся домашнему насилию жен – от преследования мужей; кураторы, которые могли бы помочь женщинам найти работу или средства к существованию. Еще пару месяцев назад такие планы казались нереальными, но сегодняшний вечер показал, что они вполне достижимы. Оказалось, что идеи Имоджен разделяет множество состоятельных влиятельных людей, и это радовало ее.

Когда подали десерт – сладкие пирожки с патокой и кофе, – Имоджен решила обратиться ко всем присутствующим. Встав, она несколько раз ударила серебряной ложечкой по хрустальному бокалу, и раздался громкий мелодичный звон. В столовой стало тихо. Графиня лихорадочно припоминала слова речи, которую заготовила и выучила наизусть накануне.

– Леди и джентльмены, я хотела бы воспользоваться возможностью поблагодарить вас за поддержку и материальную помощь нашему благотворительному фонду. Мы принадлежим к счастливому меньшинству людей, живущих в роскоши и комфорте, и имеем благословенную возможность заботиться о тех, кому повезло меньше. Спасибо вам всем! Желаю вам приятно провести время в моем доме!