Но теперь все изменилось, и такой вариант ее уже не устраивал.

Эдвард позаботился о ней, перед смертью он решил почти все проблемы жены. Дал денег дель Торо, чтобы тот молчал, выкупил у него заведение и передал его Джереми. Более того, Эдвард вложил деньги в его развитие. Джереми исполнился двадцать один год, он был всего на несколько лет младше Имоджен.

Имоджен вздохнула. Одна тревожная мысль давно не давала ей покоя. А что если герцог Тренвит вовсе не собирался делать ее своей любовницей, а хотел разоблачить ее, чтобы потом бросить ей в лицо обвинения и упиваться ее падением? Год назад такие козни, пожалуй, не испугали бы ее. Она не придала бы им значения. Но теперь, когда у Имоджен появилась цель, ей было важно, чтобы ее прошлое оставалось за семью печатями. Чтобы никто о нем не знал.

Имоджен видела Тренвита на похоронах Эдварда в Белгрейвской кладбищенской церкви. Смерть мужа одновременно была для нее и горем, и облегчением. Последние несколько недель он сильно мучился от боли, и у Имоджен сердце разрывалось от жалости к нему. Смерть положила конец его страданиям.

Во время похорон бледный исхудавший Коул, который совсем недавно встал с больничной койки, неотрывно смотрел на нее. И в его взгляде читалось такое презрение, что сердце Имоджен замирало от страха. Она боялась, что он узнает ее, хотя она была в трауре и ее лицо скрывала густая вуаль. Друзья лорда Анструтера и его сослуживцы тоже вели себя по отношению к ней довольно жестко, демонстрируя вдове графа свое пренебрежение. Имоджен не ожидала ничего другого. И все же, столкнувшись с отношением, граничившим с остракизмом, чувствовала себя глубоко оскорбленной.

Особенно ее задело за живое презрение Коула, поэтому она решила его избегать. Если он узнает ее, то благополучие ее матери и сестры окажется под угрозой.

Теперь, когда Коул вернулся из путешествия в Америку, Имоджен нужно было удвоить бдительность и соблюдать осторожность. Внешне златокудрая Имоджен, конечно же, была непохожа на брюнетку Джинни. Но не только в волосах было дело. Превратившись в состоятельную женщину, Имоджен изменила свой рацион, стала хорошо питаться. Она больше не была худышкой с торчащими костями, а превратилась в розовощекую статную двадцатичетырехлетнюю женщину с пышной грудью и красивыми округлыми бедрами. Она тщательно ухаживала за волосами, и у них появился блеск. Ее глаза, которые при разном освещении казались то серыми, то светло-карими, а то и зелеными, теперь, когда жизнь наладилась, лучились и сверкали, как два бриллианта. Лицо Имоджен было загорелым, медового цвета, с симпатичными золотистыми веснушками.

Теперь ее, пожалуй, не узнал бы и сам дель Торо, если бы невзначай столкнулся с ней нос к носу на улице.

И все же Имоджен старалась держаться подальше от своего соседа.

Размышляя о нем, она поправила перчатки и вошла в зал. Колин Толмедж был опасным человеком. Ужасы плена наложили на него отпечаток и изменили его. Он стал еще более жестким и неумолимым.

Сердце Имоджен сжималось от боли, когда она думала о том, как Коул был одинок и несчастен. Причины, заставлявшие его искать Джинни, не давали ей покоя. Может быть, он просто хотел избавиться от одиночества?

Имоджен почему-то чувствовала себя виноватой перед ним. И, тем не менее, ей нужно было держаться подальше от герцога, не подпускать его к себе на близкое расстояние, всеми силами избегать встреч с ним.

Изобразив на лице приветливую улыбку, Имоджен двинулась по залу, подражая плавным грациозным движениям Милли и Мены. От них исходила уверенность в себе, внутренняя женская сила. Имоджен вдруг вспомнила о сестре. Хотя обстоятельства их жизни изменились, она продолжала беспокоиться об Изабелл. Сейчас она находилась на балу у леди Кэролайн Уизерспун, где обычно юные леди искали себе достойного мужа.

В толпе гостей Имоджен вдруг заметила хорошо знакомое лицо.

– Доктор Лонгхерст, – воскликнула она, – я рада, что вы приняли мое приглашение!

Он сделал неловкий жест, едва не выронив бокал из рук. Его лицо озарилось радостью, и у Имоджен потеплело на сердце.

– Сестра… то есть я хотел сказать, леди Анструтер, я вообще-то стараюсь избегать подобных мероприятий. Не люблю танцевать, ну, вы понимаете… – Он смущенно подергал воротник. – Но благотворительный вечер я не мог проигнорировать. Тем более что у меня появился шанс снова увидеть вас.

Имоджен взяла его под руку.

– Для меня огромное удовольствие видеть вас сегодня в моем доме, – сказала она.

Доктор покраснел и сделал глоток шампанского.

– Вы очень добры ко мне, – смущенно пробормотал он.

– Как дела в больнице? – спросила Имоджен, стараясь совладать с тревогой.

– Там все по-старому, – ответил Лонгхерст, бросив на хозяйку дома выразительный взгляд.

– Доктор Фаулер ставит палки в колеса?

– Он уходит в отставку в конце года, во всяком случае, ходят такие слухи.

Имоджен улыбнулась.

– Прекрасная новость!

Лонгхерст кивнул.

– Если бы я не давал клятву не причинять зла людям, то давно бы уже разобрался с ним, – заявил он.

– И вас бы за это никто не осудил. Напротив, вам бы все аплодировали.

Доктор засмеялся и искоса посмотрел на Имоджен.

– Вы прекрасно выглядите, – пробормотал он. – Поправились немного, у вас здоровый цвет лица.

– Да, я чувствую себя хорошо.

Имоджен не сказала ему, что ей предложили принять участие в работе благотворительного комитета больницы Святой Маргариты, то есть, по существу, попросили стать спонсором этого учреждения. И сейчас она решала, как использовать свое влияние для того, чтобы способствовать дальнейшим исследованиям доктора Лонгхерста и его продвижению по службе.

– Вы слышали, что Гвен работает сейчас со мной, помогая мне в делах благотворительности?

– Это большая потеря для больницы Святой Маргариты, – сказал Лонгхерст. – Я имею в виду вас обеих. Мне очень не хватает вас, хотя прошло уже два года, как вы ушли из больницы. Я постоянно взглядом ищу вас, когда мне нужна помощь. Вы были прекрасной медсестрой, лучшей в штате нашего учреждения.

– О, теперь пришла моя очередь сказать, что вы слишком добры ко мне, – промолвила Имоджен.

– Нет, – возразил доктор Лонгхерст, глядя ей в глаза. Девушка с удивлением увидела в его взгляде восхищение. – Нет, я вовсе не добр.

Взволнованная Имоджен приложила руку к сердцу.

– Надеюсь, все остальные сотрудники больницы в добром здравии? – спросила она. – Как поживают Уильям, миссис Гибби, Молли?

– Разве вы не слышали? Молли погибла. Это произошло так неожиданно…

Пораженная этим известием, Имоджен застыла на месте. Она лишь однажды общалась с этой медсестрой, и их общение не было приятным, но новость о ее смерти шокировала ее. Графиню удивил беспечный тон, которым доктор сообщил о смерти коллеги.