– Мы приехали к зданию МИДа, чтобы поговорить с КонстантиномГозалишвили, – доложила Тамара, чуть покосившись на водителя. Она говорилапо-грузински, и водитель ее слышал.

– Кто в него стрелял?

– Мы не знаем. Нам чудом удалось уйти.

– Почему вы сбежали, Тамара? Что происходит?

– Мой напарник решил, что так будет лучше, – пояснила она, –мы едем в Дигони, в наше кафе. Вы помните, куда вы меня обычно отправляли?Будем там минут через десять-пятнадцать. Мой напарник считает, что нам нельзяникому доверять. Вы меня слышите?

– Возможно, он прав, – ответил Нодар. – Никому больше незвоните. Я приеду к вам сам. Ты меня поняла?

– Хорошо. Будем вас ждать, – она убрала аппарат и очень тихопрошептала: – Он приедет к нам.

Дронго молча кивнул. Если больше никому не звонить, то можнобудет попытаться выяснить, что именно произошло. Водитель, понявший, что это необычная влюбленная парочка, испуганно умолк и больше не произнес ни слова.Минут через десять они приехали на место. Расплатившись с водителем, Тамаравышла второй из машины.

– Ненавижу, когда за меня платят женщины, – призналсяДронго. – Мне нужно было разменять хотя бы сто долларов, чтобы иметь местнуювалюту. Но вы так возились со мной, что я даже не успел зайти в обменный пункт.А в Финляндии, откуда мы летели, на ваши деньги не меняют.

– Не нужно оправдываться, – усмехнулась Тамара, – иди лучшеза мной. Здесь варят очень хороший кофе и раньше бывало много людей, а сейчассюда приходят в основном пожилые люди. Кафе превратилось в своеобразный клуб.Кстати, у них есть и неплохой местный чай.

Они вошли в кафе. К ним сразу подошел пожилой мужчина летсемидесяти с густыми черными усами и седой головой. Было нечто комичное в такомсочетании пышных усов, не тронутых сединой, с абсолютно белой головой.

– Тамара, как хорошо, что ты приехала! – всплеснул онруками. – Ты уже целый год сюда не приезжала.

– Здравствуйте, дядя Серго, – улыбнулась она. – У меня быломного работы.

– Какая работа, – отмахнулся старик, – садись скорее. Исвоего друга посади. Сейчас такое вино принесу, сама попробуешь, все поймешь.

– Не нужно, дядя Серго, – отказалась Тамара. – Мы случайно ввашем районе. Дай нам лучше чай и хачапури, мой друг еще не обедал. Кстати, онне говорит по-грузински.

– Такие хачапури, пальчики оближете, – перешел на русскийязык старик. – Настоящий менгрельский хачапури, какой твой друг даже непробовал. Садитесь за стол. Сама видишь, у меня никого нет. Вечером еще людиприходят, а днем стесняются…

– Почему стесняются? – не поняла Тамара.

– Сейчас все мужчины сидят без работы. И стесняются об этомговорить, – пояснил хозяин кафе, – сегодня всем трудно. Никто не хочетпризнаваться, что остался без работы. Поэтому днем не приходят. А по вечерамдруг друга не спрашивают.

– Между прочим, моя бабушка готовила менгрельские хачапури,– вставил Дронго.

– Настоящие менгрельские хачапури могут готовить толькоменгрелы, – вздохнул Серго. – Проходите, я выберу вам самое лучшее место.

Они прошли и сели за столик в углу большого зала. Отсюдаможно было наблюдать за улицей и подъезжающими машинами.

– Георгий, принеси тарелки, – попросил своего помощникастарик.

Из соседней комнаты вышел подросток лет пятнадцати. Онпостелил на столик бежевые салфетки, поставил тарелки, положил приборы.

– Его отец погиб в Абхазии, – тяжело вздохнул Серго, когдамальчик ушел на кухню. – Такой парень был, настоящий герой, пытался встатьмежду грузинами и абхазами. И его убили выстрелом в спину. Он был моимплемянником, сыном моей сестры. Вот теперь я взял его сына к себе на работу.Когда говорят про эту проклятую войну в Абхазии, я спокойно слышать не могу.Кому нужно было, чтобы мы убивали друг друга, не понимаю. У меня сестра там всюжизнь жила, ее муж абхазом был. Хорошо жили, дружно. А потом решили, что намнадо жить отдельно. Решили, что нужно убивать друг друга. И начали убивать… –Он вздохнул и вышел из зала.

– На каждом шагу боль и воспоминания о прежней жизни, –невесело заметил Дронго.

– Люди хотели перемен, – напомнила Тамара, усаживаясь застолик. – Но, конечно, не таких. Никто не думал, что все обернется войнами иразрухой.

– Любая перестройка связана с войной и разрухой, любаяреволюция приносит кровь и слезы, – сказал Дронго.

– А теперь поясни мне, почему ты заставил меня так быстрооттуда уехать? – попросила Тамара. – Я не совсем поняла, чего именно тыиспугался?

– Мне показалось, что ты меня поняла, – ответил Дронго. –Смотри, на меня уже дважды покушались. Случайными такие совпадения не бывают,надеюсь, с этим ты согласна. Вчера взорвали автомобиль полковника Джибладзе,сегодня нас чуть не застрелили. Кстати, снайпер стрелял из соседнего дома,примерно с расстояния в пятьдесят-шестьдесят метров. Уже после первого выстрелая это понял. После второго даже не сомневался. А когда они ранили Гозалишвили,решил, что нам нужно уходить.

– Я жду твоих объяснений.

– Дело в том, что вчера вечером мне позвонил Нодар и сообщилоб экспертизе, которую провели его люди, осмотрев взорвавшуюся машину Джибладзе.

– Я знаю. Он мне тоже сообщил о результатах экспертизы.Автомобиль был взорван заложенным взрывным устройством, которое приводилось вдействие дистанционным управлением. Ну и что?

– Дистанционным управлением, – повторил Дронго, – значит, мыможем сделать вывод, что убийца находился где-то рядом. Более того, он знал,когда нажать на кнопку. А если убийца был рядом, то он видел, что в салонеавтомобиля сидят не три человека, а один. Разве это не очевидно?

– Возможно, – согласилась Тамара, – только я не совсемпонимаю, что это нам дает?

– Я всегда стараюсь проанализировать обстоятельства, –напомнил Дронго. – Если убийца был настолько профессионален, что сумел заложитьвзрывчатку в машину, даже не опасаясь находившихся недалеко солдат, охранявшихздание Министерства обороны, и полицейских, которые постоянно дежурят насоседних улицах, то, значит, он не мог ошибиться до такой степени.

Она молча смотрела на него.

– Профессионалы заложили взрывчатку и ждали сигнала, –продолжил объяснять Дронго. – Как только Джибладзе сел в автомобиль, они нажалина кнопку. Мы стояли рядом некоторое время, и ты даже забрала свою папку. Но имбыло важно, чтобы мы отошли от машины. Значит, их целью было не устранить нас,а скорее устрашить. А заодно убрать Джибладзе, который, очевидно, мешал имсвоей настырностью в проведении расследования убийства Гургенидзе. Что онивчера и сделали. Теперь сегодняшнее нападение. Они очень удачно выбрали место ивремя. Обрати внимание, на нас не стали нападать, когда мы выходили из зданияпрокуратуры республики. В нас решили стрелять во время разговора с Гозалишвили.Снайпер стрелял с расстояния в пятьдесят-шестьдесят метров. Профессионал неимеет права промахнуться с такого расстояния. Он и не промахнулся. Послал пулюточно между нами. Я еще тогда подумал, какой изумительно точный выстрел. Потомдождался, когда Гозалишвили поднимет зонт, и тогда выстрелил в него. Второйвыстрел просвистел у меня над головой. Точно над головой. И наконец третьимвыстрелом вывел из строя Гозалишвили, но не стал его убивать. Этотсамодовольный дипломат-карьерист им просто не нужен. Достаточно было попастьему в плечо. Немного крови, женские крики, общий испуг. Вот и все, что им былонужно. И, конечно, демонстрация своих возможностей.