— Ну, что, нравятся тебе скачки? — спрашиваетДеймен, взяв меня под руку и направляясь к выходу.

— Да-а, теперь я понимаю, почему тебя не тянет в школу.Никакого сравнения, правда? — смеюсь я.

Я все еще как пьяная от выигрыша. Наконец-то я нашлавыгодное применение своему «дару»!

— Пойдем, я хочу купить тебе что-нибудь в честьвыигрыша, — говорит Деймен, направляя меня к магазинчику сувениров.

— Да нет, не нужно… — начинаю я.

Но он сжимает мою руку и шепчет прямо в ухо:

— Я настаиваю! Мне это, вроде бы, по средствам. Но естьодно условие.

Я вопросительно смотрю на Деймена.

Он смеется.

— Никаких свитеров с капюшонами! Что угодно другое —пожалуйста, только скажи.

В магазинчике я дурачусь, требую то жокейскую шапочку, тостатуэтку лошади, то громадную бронзовую подкову — повесить на стенку. В концеконцов мы купили серебряный браслет-подковку — но только после того как яубедилась, что блестящие камушки в нем действительно хрустальные, а ненастоящие бриллианты. Это было бы уже слишком, сколько бы там денег Деймен нивыиграл.

— Теперь ты точно не забудешь сегодняшний день, —говорит Деймен, застегивая браслет на моей руке, пока мы ждем, когда подгонятмашину.

— Как я могу забыть? — спрашиваю я, любуясьукрашением

Деймен только пожимает плечами, усаживаясь на водительскоеместо, и взгляд у него вдруг становится такой тоскливый, такойпотерянный… Это — единственная подробность сегодняшнего дня, которую мнедействительно не хочется потом вспоминать.

К сожалению, обратный путь промелькнул еще быстрее, чемдорога на ипподром. Деймен останавливает машину около моего дома, и я вдругпонимаю, что мне ужасно не хочется, чтобы день закончился.

Деймен показывает мне циферблат на приборной доске.

— Видишь — полуночи еще нет, как и было обещано.

Он наклоняется и целует меня, а я отвечаю на поцелуй с такимжаром, что чуть ли не втаскиваю Деймена на свое сиденье..

— Можно мне зайти? — шепотом спрашивает он. Егогубы искушающе касаются моего уха, переходят на шею и дальше, вдоль ключицы,

А я, сама себя удивив, отталкиваю его и качаю головой. Нетолько потому, что Сабина уже дома и мне еще нужно делать уроки, а потому чтопора, наконец, проявить гордость. Сколько можно во всем ему поддаваться?

— Встретимся в школе! — Я выскакиваю из машины,пока он не уговорил меня передумать. — Если ты еще помнишь — Бей-Вью,школа такая, ты когда-то там учился.

Деймен отводит глаза и вздыхает.

— Неужели ты собрался и завтра прогуливать? Опять?!

— В школе такая скука! Не понимаю, как ты выдерживаешь.

— Не понимаешь? — Оглянувшись на дом, я вижу, какСабина выглядывает в щелочку между занавесками и тут же снова прячется. —Да, наверное, так же, как ты и раньше это делал. Встаешь, понимаешь ли, утром,одеваешься и идешь в школу, только и всего. Иногда удается даже что-нибудьновое узнать — если, конечно, слушать на уроках.

Едва эти слова вылетели из моего рта, я понимаю, что все —сплошное вранье. Если честно, я за весь год ничего нового в школе не выучила.Трудно чему-нибудь научиться, если все и так уже знаешь. Хотя об этом я Дейменуне скажу.

— Должен же быть какой-нибудь другой способ,получше, — стонет он, с мольбой глядя на меня.

— Знаешь, на минуточку, прогуливать уроки — не лучшийспособ. По крайней мере, если ты хочешь поступить в колледж и обеспечить себенормальное будущее.

И снова ложь. Всего несколько таких вот дней на ипподроме —и будущее обеспечено, да еще как! Более чем нормально.

Деймен опять смеется.

— Ладно, будь по-твоему! На какое-то время. До завтра,Эвер!

Не успела я еще войти в дом, а он уже уехал.

На следующее утро я собираюсь в школу, а Райли сидит натуалетном столике в костюме Чудо-женщины и выбалтывает секреты разныхзнаменитостей. Ей надоело наблюдать за причудами бывших друзей и соседей, и вотона обратила взор на Голливуд. А уж грязные подробности личной жизни звезд онараскапывает куда ловчее, чем любая бульварная газетенка. Я только и делаю, чтоахаю.

— Да ты что! Не может быть! Майлз в обморок упадет,когда услышит!

— Ты себе не представляешь! — Райли встряхиваетголовой, так что черные кудряшки разлетаются в разные стороны. Моясестренка принимает вид искушенной светской дамы, много повидавшей в жизни —слишком даже много. — Там все напоказ, все для виду. Нет, серьезно! Однабольшая иллюзия. Такая же неправда, как и в кино, которое они снимают. И как жеони стараются, чтобы сохранить в тайне свои маленькие… тайны.

— А за кем еще ты подглядывала? — жадно спрашиваюя.

Как же мне самой-то в голову не пришло? Надо попробоватьподключиться к их энергетике, когда смотрю телевизор или перелистываю журнал.

— Скажи, а вот…

Я только собралась расспросить, соответствуют лидействительности последние сплетни о моей любимой актрисе, как в комнатузаглядывает Сабина.

— О чем ты хотела спросить?

Я оглядываюсь на сестру — та согнулась пополам от хохота.

Кашлянув, я произношу:

— Да так, ничего. Я ничего не говорила.

Сабина странно смотрит на меня.

— Молодец, Эвер! Оч-чень убедительно! — Райлимотает головой.

— Тебе что-то нужно? — Я решительно отворачиваюсьот Райли, сосредоточившись на том, для чего Сабина ко мне пришла.

Ее зовут погостить на уик-энд, и она не знает, как мне обэтом сказать.

Сабина входит в комнату. Держит спину слишком прямо, походкадеревянная. Сделав глубокий вдох, Сабина присаживается на краешек кровати,нервно выдергивает ниточку из синего хлопчатобумажного покрывала. Мучительноподбирает слова.

— Джефф пригласил меня на выходные. — Она сдвигаетброви. — Но я хотела сначала узнать — ты не возражаешь?

— Кто это — Джефф? — спрашиваю я, вдевая в ушисережки.

Я-то уже знаю, но все-таки лучше спросить.

— Вы виделись тогда, на празднике. Он был в костюмеФранкенштейна.

В мозгу Сабины клубится вина. Ей кажется, что она —невнимательный опекун и подает мне плохой пример. Правда, на ауре все это неотражается — она такая радостно-розовая.

Я заталкиваю книжки в сумку, тяну время и решаю, как быть. Содной стороны, Джефф — не такой человек, каким она его считает. Совсем даже нетакой. Правда, насколько я вижу, она ему действительно нравится, и ничегоплохого он ей не сделает. А я так давно не видела Сабину счастливой… Духу нехватает сказать ей правду. Да и как такое скажешь?